Читать «Спрятанные во времени» онлайн - страница 7

— Дела-дела, — вздохнул М. и закурил, пуская дым в книжный шкаф.

Тоскливо обозрел ряды книжонок в тусклых обложках, какие-то журналишки, папки с недописанными статьями, носатый бюстик философа, неумело содранный у эллинов артельным горе-ваятелем… Сплошь — ерунда! И сам себе показался таким же дымом никому не нужных курилен — со всеми своими переживаниями, делами важными и неважными, колотящимся в клетке сердцем. Вышел прочь — и нет никого, будто не было, никто тебя и не вспомнит. «Все мы — библиотечный сор, забытый на дальней полке, который никто не станет читать…».

— Ну, сор не сор… — отозвался Нехитров, прищурив глаза на стопку. — Лично я бы еще поспорил. На философию потянуло? Это хорошо. Добрый коньяк.

М. не смутился, что, по-видимому, высказал мысль вслух, хотя раньше такого за собой не замечал даже подшофе, и протяжно мучительно зевнул.

«Все-то у него ладно выходит, у этого Бориса, сына Аркадия, — без завести подумал он про товарища. — Еще с общаги, когда ходили в обносках и жили впроголодь. Что Ковский? Тьфу! Валенки спереть — его потолок. Ну, вагон валенок, на крайняк. А Борька вечно откуда-нибудь достанет. Хоть чуть-чуть, но всегда с прибавкой. И ведь делился, пройдоха, с нами, увальнями! Пока Люсю не встретил — там уж стало, кому гостинцы носить. Люся через год понесла, Борька съехал, и стало совсем уныло…».

— Ты куда ловчее меня, — сказал М. вслух, разливая остатки коньяка. — Как-то все успеваешь? Дети, диссертация, Люська-красавица, квартира отдельная. А у меня вон — одна статейка, и та уже заржавела. Ботинки, срам сказать, не могу купить второй год, до магазина дойти. Возьмусь — брошу, возьмусь — брошу…

— Ну да, грех спорить, медуза ты косолапая, ничего с тебя толку нет. За что только Варенька тебя любит? Не то, что я! Хоть портрет пиши в Третьяковку! — отдал себе должное Нехитров, по-доброму поддержав товарища. — Ты не мельчи, не мельчи, не еврей на свадьбе — доливай мне все… вот-вот-вот… а то тебе хватит — по плодам, как говорится, не по корням. Совсем ты что-то растекся! Нализался на голодный желудок, не позвал товарища, и теперь справедливо упал в осадок. Ведь взрослый же человек! Какой из тебя пример комсомольцам и неорганизованной молодежи? Коньяк без закуси и стакана… один в пустом кабинете… Гнать тебя из Союза, брат! Гнать во Францию побираться на Пляс Пигаль. Глядя на тебя, юноши начнут в одиночку пить и писать стихи — вот к чему ведет твой буржуазный салонный формализм.

Трескотня Нехитрова действовала на М. успокаивающе. Если этот местный оракул бубнит по чем зря, значит все ништяк. Вот если он замолчит — тогда бей тревогу.

— Прав ты, прав, тысячу раз прав! — согласился М., сплюнул табачной крошкой в кулак и сунул пустую бутылку в плетеное ведро под столом. — Я вот никак не соберусь. Все — какая-то каша.

Он исподлобья оглядел кабинет, показавшийся ему вдруг чужим и враждебным как трещина в леднике.

— Все будто из картона, ненастоящее, дрянь какая-то. Бегаешь крысой по лабиринту, а чего бегаешь, сам не знаешь.

— Оно и есть ненастоящее — когито эрго сум, как сказал хитрюга Декарт. Игра ума и не более. И ничего, окромя этого когито не существует. Зане, мир дан нам в ощущениях, приятель, так что не тушуйся, не ты один. Бабка-история видала и не таких чудаков. Так поднимем этот тост… не-не-не, обожди, сначала тост… — Нехитров вздел голову, будто провожал косяк журавлей. — За приятные мысли и ощущения! У тебя с Варенькой все в порядке? — быстро добавил он как бы невзначай, поддев ножом колбасы.