Читать «Южное солнце-4. Планета мира. Слова меняют оболочку» онлайн - страница 11

* * *

Где море, где небо? Я вижу одно Огромное голубое пятно. Различья ушли, облаков нету кружев, Черта горизонта все уже и уже. В глазах голубеет, в глазах бирюзит, И в море над небом чайка парит. И кажется, в мире не так уж черно, Спасибо тебе, голубое окно.

* * *

Воздух светлый, воздух вешний, Воздух давний той поры, Голубей полет, скворешни, Детство, жизнь — лишь часть игры. То, что дальше, все отринешь, Не захочешь вспоминать, Ленточка близка, и финиш Не заставит долго ждать. Только чувство — что паришь ты, Под тобой — весенний сад. Запахом цветущей вишни Возвращаешь все назад.

ПЕРЕЛЕТ АИСТОВ

Весна. В пустыне аистов сезон. И небо ожило от их круженья, Птиц белых мощных крыльев черных зонт Парит над нами. Чую в сердце жженье. Я помню с детства аиста крыло Считалось, мир, добро приносит в хату, Но почему ж тогда не помогло? Везде война и павшие солдаты. Излишне полагаемся на птиц, А сами развязать узлы не можем? Посылом из воинственных столиц На горле их захлестываем вожжи. Держитесь, аисты! Ведь ваш полет Так нужен многим странам и народам. Боль в сердце ноет, не проходит, жжет… Птиц перелет. Явление природы.

* * *

А смерть лишь только проводник в миры иные. Как хочется поверить в это нам, живым. Рассудок трезв, но по душе мечты хмельные, Молитвы, словно заклинания твердим. Нам верится, что там, за дальним горизонтом, Где троп земных уже кончается пунктир, Есть, не измеренный пока научным зондом, Радушный, ждущий нас, заветный вечный мир.

ЕГО ПЕСНИ

Б.Окуджаве

Мы сдвигали кружки с простеньким вином, Иногда плеснув в них и кубинский ром. Запевал негромко кто-то из ребят Песню, что придумал дорогой Булат. Очищали песни молодую жизнь, Уходила серость, исчезала слизь. И в сердцах оркестрик маленький звучал, Каждый в том оркестре в юности играл. Поменялись страны, пронеслись года, Но остались песни с нами навсегда. Напевает кто-то под гитару стих, Улыбнешься сразу: ты среди своих. Дружили гармошка со скрипкой Дружили гармошка со скрипкой, Играли в умелых руках. Гармошку встречали с улыбкой, А скрипку с печалью, в слезах. Они кочевали по свету, По свадьбочкам, похоронам, Братание странное это Никак не понять было нам. Владельцы их, пьющие оба, Русак и галутный еврей, Толстяк и, как спичка, худоба, Совсем непохожи, ей-ей. Что общего у музыкантов, Запойная к музыке страсть? А может сдружились таланты, Чтоб в жизни совсем не пропасть. Скитались, порой голодали, Довольствуясь скудной едой, И горькое зелье вкушали Из кружки заветной одной. Их знали в деревнях и селах, И в дальних глухих хуторах. Один был с усмешкой веселой, Другой — с вечной грустью в глазах. Но все в нашей жизни так зыбко, А к музыке злоба глуха. Сгорела в Освенциме скрипка, Гармошку порвал вертухай.