Читать ««Не надо плакать...»» онлайн - страница 3
Борис Петрович Екимов
— Обмывать будешь? — спрашивает Мишка, загодя зная ответ и потому протягивая руку в коляску.
— Давай.
— Сколько?
— Одну. Пока…
— С подвозом, без транспортного налогу, с таких денег… — стыдит его Мишка. — И праздник на носу.
— Какой еще?
— Да масленая, калмычина!
— Ну, две давай.
Пластмассовые, на полтора литра бутыли — Мишкин стандарт. «Я по чекушкам не разливаю», — давний ответ. Уже привыкли. Так даже удобнее. Меньше беготни.
Поехали дальше. Катайкины, дед Минай, Галя-чувашка, Гена Крокодил, Чиликины, Дюдя…
Просторный хутор, когда-то людный, на двести дворов, теперь доживает. Дома — вразброс, меж ними — брошенные усадьбы, руины, дикие сады, терновая непролазь, где прячутся хитрые лисы, а может, и волки уже завелись.
Одинокий Дюдя, Пашка Конь со старухой…
Обслуживание — с колес, возле мотоцикла. Надина ведомость и Мишкина тетрадь в коленкоре. Там все учтено: будни и праздники.
— Распишись. Минус двести. Обмывать будешь? Две бери, а то и три. Ноги свои пожалей. Нынче с доставкой, не чикилять на бугор, — уговаривает Мишка. — Вот и правильно. Когда еще такая лафа припадет.
У кого «запись» на сотню, у кого на две, а у кого и поболе. У Гали-чувашки хорошо если на хлеб останется.
— Распишись. Одну или две? Бери побольше, она не заплеснеет. А цены растут. Вдруг сахар подорожает, — пугает Мишка.
А Вера Катайкина из месяца в месяц лишь распишется да руками всплеснет:
— Ты, может, обшибся?! — Черноликая, худая, носом подфыркивает, голосом пускает слезу. — Ждала, ждала, как светлого воскресенья. Ныне с утра выглядала… Может, перечтешь?.. — просит она Мишку. — Там, може…
— На може плохая надежа, — отрезает Мишка и тут же находит выход: — Надежа у вас на президента Путина и на меня. Не дадим помереть. Государство об вас заботится. Опять пенсию повышают вам, а вы все ругаетесь. И я вам прямо под нос подвожу. Ладно. Бери под тетрадку, на тот месяц.
— Сколь дашь?
— Одну. Месяц длинный.
Слава богу, мужик у Веры Катайкиной хороший сварщик. Он понемногу работает в соседнем хуторе, при мастерской. Мукой получает, зерном. Тем и живут.
Для Нади не больно сладко глядеть и слушать все это. Так и не обвыклась. А уже пять лет на хуторе.
Пять лет назад — а вроде совсем далеко — погожим августовским днем к давно пустующему подворью и дому на хуторе подъехала машина «Газель» с нездешними номерами. За рулем — молодой небритый чеченец. Машина простояла недолго, оставив у ворот узлы да сумки с домашним скарбом, двух женщин, маленькую рыжеватую девочку и тощую, тоже рыжую кошку.
Позади у приезжих была долгая, чуть не в тысячу километров дорога, и потому, утомленные, они не сразу поняли, что их трудный путь позади. Молодой чеченец, высадив пассажирок, сказал: «Здесь живите. Ваш дом теперь здесь. Вот на него документы».
— Но ведь нам говорили… — опомнившись и растерянно оглядываясь, стала возражать одна из женщин, та, что помоложе. — Нам обещали районный центр, небольшой, но городок. Ведь мы отдали двухкомнатную квартиру и большой дом в станице. И нам обещали. А здесь…