Читать «Крылья холопа» онлайн - страница 151

Раньше, при боярах, хоть и горько жилось, но все же были у крестьян и свои избушки, и крохотные наделы — одним словом, оседлая жизнь. А пришли служилые — и сразу люди лишились последнего жалкого достояния.

Высокородные соседи злорадствовали. «То божий перст, — лицемерно вздыхали они. — Господь указует, каково живется смердам под рукою у страдникова отродья — у сынов боярских и прочей мрази!» Они все чаще выслушивали печалованья убогих людей, охотно ссужали их семенами на посев и смотрели сквозь пальцы на такие дела, за которые в былое время карали смертью.

Соблазняемые разными льготами, крестьяне толпами переходили к родовитым помещикам. Но и здесь они не находили спасения. Воинские отряды гнали их назад.

Отчаявшиеся люди бежали в леса. Чем дальше, тем трудней становился проезд торговых караванов на больших дорогах: осмелевшие от голода разбойные ватаги вступали в бой не только с купчинами, но, и с воинами…

Такие жалобы приходилось выслушивать Никите чуть ли не на протяжении всего пути. Но и без пояснений было очевидно, каково тяжко живется крестьянскому люду. В деревеньках сплошь и рядом не было слышно ни человеческого голоса, ни собачьего лая. Жители либо бежали в леса, либо были частью истреблены, частью угнаны в плен беспощадными ордами крымского хана. Изредка там и здесь попадались рыскающие стаи волков.

Только в дворцовых селах да в монастырях под навесами высились горы необмолоченного хлеба и еще теплился признак жизни. Но и там не сладко жилось хлеборобам — им продавалась, а реже жертвовалась лишь ничтожная доля ржи.

И так же, как всюду, люди при встречах с отрядом строителей валились Никите в ноги и Христа ради просили заступиться за них перед воеводой и архиереем.

В одном из монастырских сел Выводков сделал привал и тотчас же отправился к игумену для переговоров.

— А люди-то мрут без прокорма, — приняв благословение и приложившись к руке игумена, глухо заявил он.

Монах сочувственно вздохнул.

— Как тут прокормишься, коли хлеба не стало.

Рука Никиты поднялась и ткнулась в сторону заваленных хлебом амбаров.

— Не стало? Хлеба не стало? А там что?

— Там? — вспыхнул игумен. — Там хлеб божий, монастырский там хлеб. И не тыкай в него нечестивым перстом!

Выводков ничего не ответил, отвесил поклон и ушел. У себя в шатре он достал из сундучка бумагу, гусиное перо и чернила и осторожно, с немалым трудом выводя букву за буквой, подробно описал Обеляю и разговор свой с игуменом, и вообще обо всем, что видел в пути.

Один из помощников и друзей Никиты, Тур, попытался было предупредить, что за такие цидулы не в диковинку угодить на расправу к заплечных дел мастеру, но Никита, во всем доверявший своему другу и даже поведавший ему о своей заветной думке, на этот раз не пожелал его слушать…