Читать «Ярое око» онлайн - страница 17

— Соберись с силами, сынок! Осталось-то… кот наплакал! — Дядька торопливо бросил на тетиву стрелу.

— У меня… темень в очах… и в ушах… — прохрипел Савка, шатаясь в седле. — Спасайся один, кум… Я задержу их трохи… — Сокольничий потянулся к колчану.

— Нет, сукин сын, ты не помре! Довольно, шо мы этим стервятникам своих братов скормили! — яростно дрожа ноздрями, зарычал зверобой и что было силы вновь обжёг круп скакуна юноши.

Сам он развернул коня для стрельбы; верен глаз дядьки Василия, с детства «садил» он в цель стрелы страсть как хорошо. За то и был взят в княжьи «добытчики». С тех пор уж кануло в лету немало годов, выпал и растаял не один снег, но глаз Василия остался всё тем же — верным, и не делали промаха его калёные стрелы. «Сей выстрел, — подумал он, — положит конец затянувшемуся кошмару, даже ежели станет началом другого». Он расправил онемевшие плечи, натянул свой верный тугой лук…

Синий ордынский плащ предводителя сотни на скачливом караковом жеребце вновь показался из-за бугра, и… вязким гудом прозвенела спущенная тетива.

Стрела выбила из седла начальника сотни. Островерхая шапка с чернобурыми лисьими хвостами слетела и, подхваченная ветром, покатилась по склону, точно тележное колесо.

Этот нежданный мужественный отпор внёс замешательство в ряды кочевников. Яростно потрясая оружием и оглашая равнину проклятиями, они осадили своих мохноногих горячих коней, задумав, по всему, принять какое-то срочное решение.

Стрелок Василий даром времени не терял, воспользовался сей передышкой и был таков…

* * *

Не дотянув с полверсты до сторожевого кургана Печенегская Голова, они остановили коней. Савка потерял столько крови, что едва ворочал языком. Василий помог ему спешиться, уложил на траву и перевязал свежим куском рубахи плечо.

Дальнейшее бегство было невозможно.

…Сокольничий насилу рассветил глаза, глянул мертво на небо. В раскалённой полуде небес, под снежным облачным гребнем, парил стервятник. Траурно взмахивая крыльями, простирая их, он ловил ветер и, подхватываемый воздушным стременем, кренясь, тускло блистая карим отливом пера, плыл на запад, удаляясь, мельчая в размерах, истаивая в маково зерно.

— Заколи меня, как Разгуляя… — прошептал Сорока; повернул к зверобою своё бледное, осунувшееся от безмерных мук и усталости лицо с глубоко запавшими глазами. В них горела мольба.

Дядька Василий мрачно молчал, чутко прислушиваясь к глухому топоту копыт за своей спиной.

Внезапно он поднялся и, выдернув из кожаных ножен обоюдоострый меч, решительно подошёл к своему Гороху, обнял его за подрагивающую шею и порывисто прижался щекой. Конь доверчиво стоял, уткнувшись бархатно-розовыми ноздрями в грудь своего хозяина, и со сторожливой печалью смотрел, будто прощался. Через минуту Горох тяжело рухнул на землю. Кровь хлестанула пузырящимся фонтаном из его распоротого горла. То же самое зверобой проделал и со вторым конём, предварительно подведя его к окровавленной туше.