Читать «Повести и рассказы писателей Румынии» онлайн - страница 23

— Входите, барин! Входите, собака привязана.

Граф вошел. Он трясся от холода, руки и ноги его онемели, лицо как будто опухло. На нем не было ни пальто, ни куртки, ни кожуха — ничего, кроме городского костюма, чего-то вроде платка на шее и туфель, которые от набившегося в них снега потеряли форму и казались огромными.

Янош торопливо разжег огонь, не зная, о чем спросить графа, чем его потчевать. Он еще не совсем очнулся от сна, и ему стало холодно. Барин уселся на лавку, с его обледеневшей одежды закапала вода.

— Разденьтесь, барин. Сядьте поближе к печке. Чего бы дать вам поесть? Молоко наверху, дочка, когда шла спать, взяла с собой кувшин, хотела поставить простоквашу. Вы знаете, что я выдал дочку замуж? Хотите немножко картофельной похлебки?

Барин кивнул головой.

— Только бы погорячее! — пролепетал он.

— Я думал, вы на деревообделочном заводе… — тихо сказал Янош.

Его разбирало любопытство, но задать вопрос прямо он не осмеливался, хотя на этот раз, кажется, чувствовал себя с господином графом гораздо проще.

— Я уже десять дней не там. Меня уволили.

— Узнали о вашем происхождении… и не захотели…

— Нет, они с самого начала знали. Меня приняли, но… я заболел, пролежал пять дней, и за отлучку… без уважительных причин… Теперь ведь так!

Граф ел быстро и красиво, держа ложку длинными, еще не совсем отогревшимися пальцами и откусывая хлеб, как это делают господа, а не кроша его мелко, по-мужицки. Янош налил ему еще тарелку, и граф так же быстро и красиво съел и эту.

— Немножко свиного сала? — спросил Янош.

Граф снова кивнул и съел и сало, накалывая кусочки на спичку.

— Только в дом я вас не могу повести, там спят дочь и ее муж.

— Я посплю здесь, у тебя!

— Постель с лавки сын взял с собой на ферму. Разве… Ну, если желаете, со мной, на кровати…

— Мне лишь бы согреться! — опять прошептал граф и начал снимать ботинки.

Когда они оба забились под одеяло, Янош прижался к стене, чтобы дать место барину и не беспокоить его, но граф отогрелся и, словно опьянев от тепла, пустился в разговоры. Янош не знал, говорит ли граф с ним или сам с собой, и с удивлением слушал.

— Я свинья, братец, свинья. Я пил пять дней подряд, и меня выгнали. Но как же мне не пить? Работаешь, работаешь, наконец надоест! Если не работаешь, все равно надоест! Вся жизнь — это нескончаемая, бессмысленная скука… Ты думаешь, я отправился прямо сюда? Нет, я пытался пойти к жене, к графине Эрике, в Тыргу-Муреш. Графиня Эрика — продавщица в кондитерской. Дочки уже большие. Одна учится в школе, другая работает у парикмахера. Они обо мне забыли, не видели меня с самого раннего детства. Но Эрика, она могла бы получше припомнить прошлые дни… Знаешь ли ты, Янош, как я привез ее в Баротфалву? Из города, с вокзала до села, я вез ее в коляске, запряженной шестью лошадьми. А когда мы подъехали к подножию холма, на котором мои прадеды построили часовню, я взял ее на руки и понес на холм, чтоб не устали ее ножки, чтоб от песка не испортились туфли. И так же на руках снес ее вниз. Когда она просила меня о чем-нибудь, я опускался на колено и целовал кончик ее башмачка.