Читать «Повести и рассказы писателей Румынии» онлайн - страница 200

Жуть до чего люблю географию. А по путешествиям с ума схожу. Когда закончился учебный год, а рано или поздно учеба кончается, утешала только оценка по географии. По прочим предметам, как всякий порядочный ученик, я хромал. Выручили меня бомбежки: из-за них нас распустили раньше. А что такое переэкзаменовка по сравнению с двумя месяцами потрясающих каникул! Читай сколько влезет книги о путешествиях, пособия по географии и вдобавок «Наставление егерским стрелкам» из библиотеки дяди Паула, пока он вместе со своим полком занят завоеванием планеты. Неподалеку от станции стоит сарайчик, в добрые времена отец держал в нем дрова и добытые на охоте вонючие шкурки, там и сейчас все в целости, только, если тронуть меха, взовьется моль и посыплются рыжие черви. В этом-то сарайчике я и оборудовал себе кабинет, наподобие кабинета Монтеня, как он изображен в учебнике французского. Чтобы избавиться от непрошеных посетителей, я повесил на дверях табличку и под собственным изречением поставил имя Гёте: так запрет выглядел более внушительным даже для Марилены, которая слыхом не слыхала о Гёте и не услышит во веки веков.

По утрам мои домашние расходились на работу, и бомбежка, как и привычные рези в животе от крапивной похлебки со сливовым уксусом, настигала их кого где. А я по-королевски располагался в продавленном кресле и, прикрывшись грубым солдатским одеялом, отчаливал навстречу приключениям. Часам к девяти рези в животе давали о себе знать, и я отправлялся в сад подышать свежим воздухом и взглянуть на небо. Легкие перистые облака обнадеживали. Они обещали, что налет будет впечатляющим, ни в коем случае не коротким, а с громами, молниями и всем прочим, что положено, не исключая и парашютистов. Часам к десяти являлась Марилена и спрашивала, не пойду ли я с ней к тете Тейеш. Марилена очень мила и не сомневается в моих чувствах к ней, у нее фигурка что надо, яркие, пухлые губки выговаривают несусветные глупости и сводят меня с ума, к тому же она частенько прикусывает нижнюю губу, зубки у нее так и сияют белизной, а в уголке рта родинка, и от нее просто голову теряешь. Обнимая Марилену, так и хочется сжать ее покрепче, чтобы она слегка застонала, но вовсе не от желания высвободиться. «Сегодня я никуда с ней не пойду, — решительно говорю я сам себе, покидая этот континент, — хоть вертушке это не понравится. У меня нет времени исполнять ее капризы, меня ждет Сахара, зовут Гваделупа и Антильские острова…»

И вот я брожу вокруг пирамид, порывы знойного ветра засыпают мне глаза песком, вслушиваюсь в таинственный плеск Нила, прикидываю, сколько кубометров воды в этой необъятной реке, и сравниваю ее экзотическую флору с бурьяном железнодорожной насыпи перед дверью. Тропы в горах Испании неодолимо влекут меня, я отыскиваю пещеры с неизвестными наскальными рисунками и по дороге сражаю мечом несколько ветряных мельниц, раскиданных по холмам. На верткой лодчонке плыву по одному из озер Черного континента. Я уже на озере Виктория, когда взвывает сирена. Дядя Таке несется к наблюдательному посту, я слышу ровный стук бегущих по рельсам вагонов и лязг буферов на стыках и стрелках.