Читать «Казтабан» онлайн - страница 45

Городу непонятен рационализм природы. Мы всё время изыскиваем новые способы ускоряться и улучшать результаты, меньше тратить и больше получать, но только глубже оседаем в своих замкнутых мирах, как въедается в землю фундамент старого дома. А черпать силы нужно здесь – раскрываясь в вольных степных просторах и становясь сильнее на суровых горных тропах, наполняясь восходящей энергией земли и растворяясь в нисходящей мудрости неба. И принимать этот бесценный дар – возможность наблюдать и учиться у природы.

Мне вспомнился вчерашний вечер. Весёлая шумная живность, населяющая горную долину, разбрелась и разлетелась по расщелкам и норам. Янтарное солнце быстро провалилось сквозь вспыхнувшие в предсумеречной агонии облака и растаяло над горизонтом, уступив власть тихой горной ночи. В тлеющем отсвете костра кедры и ели казались ещё выше и торжественней. Они источали дурманящий смолянистый дух, пропуская потоки густого дыма между пушистыми ветвями ввысь, к внимательно взирающим из бесконечности звёздам, которые мигали в такт потрескивающим поленьям.

Когда ночь исчерпала себя и подкралось прохладное утро, к сонному зеркалу воды прильнул лёгкий, как вуаль, и узорный, как переплетение сказочных вихрей, туман. Он казался потоком молочного света, струящегося с двуглавой снежной вершины, возвышавшейся над горной цепью, и стелился над гладью, неотступно преследуя извилисто вытекающую из озера реку. В золотых нитях взошедшего солнца дымка начала извиваться и опадать, пока совсем не прижалась к воде, и в момент их слияния прибрежные рощи в унисон зазвенели сотнями ликующих птичьих голосов.

А теперь, в полуденный зной, когда всё зверьё утихло и задремал ветер, осталась только одна, вдохновлённая самой жизнью мелодия, звучащая в душе, – гимн незыблемых законов природы.

Глава 17. Тілек

Староавстрийская дорога оказалась именно такой, какой её описывают в многочисленных путеводителях: до мурашек красивой и настолько же пугающей. Извилистая дорога с витиеватой историей, она была окружена воодушевляющими легендами о трудолюбии строителей и леденящими дух слухами о судьбах неблагодарных путников.

К ночи мы, спустившись с первого перевала и преодолев несколько мостов над рекой Кара-Коба, остановились на ночёвку в довольно узком ущелье у воды. Ледяное течение, рокотавшее среди валунов, было удивительного морского цвета. По берегу торопливо проскакали последние солнечные зайчики и растворились в навалившейся синеве горного сумрака.

Мы расставили палатки, пока разгорался костёр, и сели ужинать. Ветки приятно потрескивали, выпуская искры, тлеющие в хаотичном полёте.

– Слышишь? Разговаривает, – Матвей довольно кивнул головой в сторону реки.

Я действительно уже некоторое время прислушивался к звукам, доносящимся от воды. Казалось, будто беседовали низкие мужские голоса, но я точно знал, что на берегу больше никого нет.

– Это река. Говорят, многие так нашли свою смерть. Слышат – ночью у воды кто-то разговаривает. Заманивает. Идут посмотреть, поскальзываются и падают в воду. А река быстрая, в момент уносит человека – не выберешься.