Читать «Человек бегущий» онлайн - страница 41

Андрей Владимирович мысленно возвратился в директорский кабинет, к тому, о чем только что говорили. Баба Шура так тепло — по имени и на «ты» — называла его не часто, да и то, как говорится, без свидетелей, не желая никому показывать, что выделяет его из всех других учителей школы. Все это было, конечно, трогательно, но и немножко смешно, как-то даже старомодно. Впрочем, Андрей Владимирович, пожалуй, догадывался, почему директор так к нему относится. Собственно, тут и гадать не нужно было. Просто баба Шура давно уже собиралась на пенсию, а его прочила на свое место, то есть директором, совершенно искренне полагая, что в школе должны работать и верховодить мужчины. Была она из тех, еще старой, стальной закалки руководителей, которые даже уходя на заслуженный отдых думали не о своем, а об общем, справедливом и непременно счастливом будущем и у которых чувство долга перед людьми и державой напрочь забивало все остальные, тоже человеческие чувства.

Впервые Андрей Владимирович понял, что попал на директорский дальний прицел тогда, когда баба Шура чуть ли не силой заставила побыть его завучем. Теперь-то уж было понятно, зачем ей это понадобилось — чтобы попробовать, проверить его на руководящей работе, на должности. Андрей Владимирович, всегда чуравшийся громких слов и всяких выдвижений и высоких назначений, еле-еле ведь отвертелся потом от хлопотной этой должности. Если бы не поступил в свое время в заочную аспирантуру, до сих пор трубил бы завучем. Теперь вот, оказывается, его готовят вместо себя директором. Оно, конечно, бабушка надвое сказала, — еще неизвестно, как посмотрят на это в роно, — да Андрей Владимирович как-то уж и смирился с тем, что быть ему в конце концов в школе главным. Баба Шура своего добиваться умела.

Десятый «А» встречал его непривычной тишиной. Андрей Владимирович, подходя к кабинету истории, невольно взглянул на часы — опаздывал он уже на семь минут. А что, молодцы спортсмены, дисциплинированные ребята, сразу видно… Умеют, если захотят!

Мелькнула в дверях белобрысая головка самого маленького в этом классе гигантов — Миши Самураева, маленького-то маленького, а уже кандидата в мастера спорта по лыжному двоеборью, — мелькнула и со сдавленным криком «атас!» исчезла. Что-то затрещало, захлопало за дверью, затопало несколько пар ног, и Андрей Владимирович, нарочно дав им успокоиться, вошел наконец в кабинет.

Они уже стояли — громадные, сильные, накачанные ежедневными нещадными тренировками, стильные и модные, разодетые с дозволенным в их строгой школе шиком, — уже возвышались над маленькими для них столами, над крошечными стульчиками, над брошенными в проходах спортивными гигантскими сумками, исписанными фирменными иноземными словечками типа «адидас» и так далее, возвышались и над ним, над учителем, и вообще как бы над школой: юноши и девушки — косая сажень в плечах, олимпийские надежды, завтрашний день отечественного спорта. Одна такая девчушка — он сам видел на Зимнем стадионе — запросто с полчаса приседала со штангой на плечах. Андрей Владимирович в который уж раз подавил невольное раздражение — такие гиганты, а ведь будут сейчас плавать, лепетать всякие глупости на зачете по обществоведению, будут подглядывать в учебники, неумело подсказывать, будут путать простейшие понятия, где уж там отличить производительные силы от производственных отношений. Класс этот достался ему только в прошлом году от ушедшей на пенсию учительницы. Вот ведь, казалось бы, одно поколение, — эта учительница, которую за глаза все в школе звали Тоской Зеленой, и баба Шура, — а какое разное отношение к делу! Тоска вышла на заслуженный отдых точно в положенный срок, легко и беззаботно, нимало не смущаясь, что класс-то ее совершенно не знает истории своей родины. А ей-то что? Все равно другому краснеть за нее на экзамене. Вообще-то Тоску Зеленую — Андрей Владимирович помнил — звали Анной Леонардовной, и была она даже весела, вечно острила, хохотала в учительской, бралась за любую общественную работу, билеты, кажется, куда-то доставала и распределяла марки общества спасания на водах и других обществ. Теперь ее на этом поприще сменила юная Наденька. Свято место, пусто не бывает…