Читать «Человек бегущий» онлайн - страница 196

— Понял? — спросил его Серега, невесело усмехнувшись, и кивнул на Борика, мол, видал чудика. — Ну-ка, выйдем на свет божий, — сказал он уже сурово. — В подъезд хоть… Я тебе одну штучку покажу, а ты мне про нее все-все расскажешь. Договорились? Ты уж небось догадываешься, о чем я?.. Ну ты же умный мальчик, послушный, воспитанный… А? Что убегал — это понятно, это ты испугался просто… Пойдем, пойдем!..

— Какую еще штучку? В чем дело? Никуда я с вами не пойду!.. — заладил Борик.

Грушенков ему не завидовал. Это Серега сначала только ласковый — уговаривает и все такое, а потом… Но брат его опередил, молча сграбастал Борика за шкирку и потащил в ближайший подъезд. Сыпанули кошки врассыпную, стоило лишь дверь открыть. Холодный свет люминесцентных ламп на чужой лестничной клетке слегка подрагивал и гудел тревожно и густо.

Борик было рванул наверх по крутым ступенькам, на что-то еще надеясь, наверное. Но разве от Сереги уйдешь? Он в два тигриных прыжка настиг беглеца и вернул назад, оскорбительно с хрустом скомкав своей стальной пятерней воротник попсовой Бориковой куртки.

— Вот здесь стой и не питюкай! — заботливо как бы объяснил ему Серега.

Грушенков оперся плечом о косяк двери и засунул руки в карманы штанов — там было теплее. Вообще-то разве мыслимо было, что кто-нибудь когда-нибудь явится и его, самого Борика, самого Юдина, возьмет за шкирку и так вот поставит возле себя, как нашкодившего первоклашку? Значит, мыслимо, значит, народился такой человек, который Борика одолеет. А уж он нашкодил, это точно. Не, ну чего только в жизни не бывает! Вот и он, Грушенков, такую подножку ему залудил!.. Классика! Чудо! Бред какой-то!.. Плохо даже верилось в происходящее.

Борик опять бессмысленно дернулся, трепыхнулся, как рыбешка, выброшенная на берег. Сидел бы уж тихо-мирно, не высовывался!..

— Стоять! — гаркнул на него Серега и достал из, кармана куртки знакомую Грушенкову тряпицу. — Что это? — спросил он, развернув ее перед Бориком. — Отвечать!

* * *

Ну вот, он так и знал. Иначе они не вели бы себя так развязно и смело. Перед Бориком в какой-то мятой тряпке — почему хоть в тряпке-то? — лежали на широченной лапище этого распоясавшегося психа Бологова набитые собственными же руками косячки. Да нет, не может ведь этого быть! Как? За что? Просто случаи дурной… Борик стоял в странной оцепенелости, пришедшей вместе со страхом. То есть он, конечно, сразу сообразил, что это Груня-меломан заложил его своему брату, что этот теперь не отступится, что даже денег, откупного, ему не предложить — не возьмет, сволочь. Но что же теперь делать? Страх сковал по рукам и ногам. Он узнал его, свой новый, мелькнувший тогда и притаившейся в нем, странный, еще не изведанный до глубины страх, что приходил там, в подвале, когда Киса передал ему пакет с травкой. И если сначала он еще дергался, бегал от них, скрывался, дурак, за вонючими мусорными баками, слыша свое загнанное сердце и сдерживая дыхание, чтобы не выдать себя, еще хитрил, и тут вот до конца не сдавался, пробовал уйти, если все это время был другой, привычный ему страх, не мешающий думать и принимать решения, страх, в котором он давно обвыкся и чувствовал себя, как рыба в воде, то этот, липкий и душный, от которого его бросило в пот, а потом вдруг предательски пусто, слабо, тошно сделалось внизу живота и засвербило там, обдало нутряным лютым холодом, от которого сам он мгновенно онемел, оглох и отупел, этот страх делал с ним, что хотел, и не было, казалось, от него избавления. Он даже имел запах, этот мерзкий, ненавистный страх, словно отдавал жженой пробкой или волосом, и был у него вкус — как бы протухшего сырого мяса, ну прямо падали, разлагающейся у него во рту. Что за чушь? Но ведь действительно он чувствовал это! Или в подъезде так дурно пахло? Кажется, к нему возвращалась утраченная было способность размышлять, анализировать, сравнивать…