Читать «Смена. 12 часов с медсестрой из онкологического отделения: события, переживания и пациенты, отвоеванные у болезни» онлайн - страница 70

Я беру предписание и теперь внимательно его изучаю. Предписания на химиотерапию мы по-прежнему составляем в бумажном виде. Идея в том, что препарат настолько сильный, а режим его введения настолько строгий, что предписание должно физически присутствовать в его медкарте, равно как и быть введено в электронную систему учета. Мне нравится касаться бумаги, чувствовать ее между пальцами, слышать шелест и треск, когда я ее сгибаю, проводить кончиком пальца по еле заметным бороздам, оставленным ручкой клинического ординатора.

Над дверью в палату Шейлы загорается сигнал вызова. Мне лучше особо не медлить с тем, чтобы доставить предписание на химиотерапию в больничную аптеку, однако у меня есть еще немного времени, так как сын мистера Хэмптона будет здесь не раньше трех.

В палате Шейлы царит полная тишина, словно там никого нет. Я вглядываюсь в темному и целенаправленно расслабляю мышцы лица, прежде чем заговорить. Шейла выглядит разбитой, измотанной рыданием. «Живот болит?»

Она мотает головой. Ее сестра сидит рядом, взяв ее за руку. «Мы бы хотели увидеться со священником, – говорит она. А затем добавляет: – Просто на всякий случай».

– Хорошо, – просьба проще некуда. Я набираю нашу телефонистку и прошу ее написать на пейджер дежурному священнику.

– Раз уж я зашла, то заодно измерю тебе давление.

Я чувствую себя виноватой из-за того, что не удосужилась сделать это раньше, но подавляю это чувство, достаю из пластикового кармана на стене манжету тонометра и снимаю с крючка за кроватью стетоскоп. Шейла вместе с сестрой доверчиво смотрят на меня, в то время как я засовываю в уши дужки стетоскопа. Из-за следов от слез Шейла похожа на ребенка.

– Нам нужно проследить, чтобы ее давление не падало. Я быстро.

Накладываю манжету на ее руку, энергично накачиваю грушу тонометра, после чего просовываю мембрану желтого одноразового стетоскопа под манжету. Стрелка на циферблате поворачивается, и я вижу, как сжимается вокруг руки манжета. Начав спускать воздух, я прислушиваюсь и ловлю первый удар – он соответствует ее систолическому давлению, – затем отсчитываю пять более слабых, именуемых тонами Короткова, и, наконец, завершающий удар, посильнее. Я выпускаю со свистом оставшийся в манжете воздух, вынимаю из ушей стетоскоп и расстегиваю липучку на манжете.

– Все в порядке? – спрашивает меня ее сестра.

– Да, – я сжимаю губы. – Сто шестьдесят на сто.

– Но разве это не повышенное?

– Да, но прямо сейчас это хорошо, если учесть, какая операция ей предстоит. При перфорации и масштабной операции в брюшной полости пониженное давление было бы куда более серьезной проблемой. – Я готова объяснить подробнее, однако вижу, что у нее в глазах стоят слезы. Она моргает, стараясь их смахнуть. Изо всех сил старается не дать выхода своему горю, и черты ее лица расплываются. Дополнительные детали медицинского характера вряд ли пойдут на пользу.

Я наклоняюсь над с кроватью и беру сестру Шейлы за свободную руку. «Как только придет священник, я сразу же пошлю его к вам».