Читать «Смена. 12 часов с медсестрой из онкологического отделения: события, переживания и пациенты, отвоеванные у болезни» онлайн - страница 142

Ну и Кандас. Злые люди могли сказать, что лечение Кандас прошло как по маслу, потому что она была такой озлобленной, что даже рак не хотел с ней связываться. Если бы все было так просто. Если бы только определенные особенности характера могли предотвратить бесконтрольное размножение клеток, закупоривающих вены и артерии, образующих опухоли, забирающие кровь у здоровых тканей. Когда ремиссия наступает у оптимиста, то все говорят, что дело в позитивном настрое. Когда же на поправку идет кто-то вроде Кандас, то это охотно списывают на ее упрямство.

Психология, может, и играет определенную роль, однако ей дело явно не ограничивается – все во многом зависит также и от банального везения. Во-первых, огромное значение имеет наследственность – порой на уровне определенных биохимических процессов, которые наука порой толком не понимает. Кроме того, немалое влияние оказывают различные случайные факторы: когда именно рак был обнаружен, когда было начато лечение, нашелся ли подходящий донор, если в нем (как это было у Рэя) возникла необходимость. Немало зависит также и от финансовой составляющей. Достаточно ли хорошая у пациента страховка, чтобы покрыть расходы на лучшее доступное лечение? Хватит ли у него денег оплатить многочисленные дополнительные расходы, при этом не разорившись? Даже регион проживания вносит свой вклад. Скажем, у больных раком жителей Нью-Йорка шансов на выздоровление будет больше, чем у пациентов из Южной Дакоты или Вайоминга, просто из-за того, что там больше больниц и специалистов.

Может быть, и так, что жизнь Кандас спасли ее дезинфицирующие салфетки вкупе с ее помешанностью на чистоте. Согласно статистике, столь тщательное соблюдение норм гигиены действительно повышает вероятность так называемого «благополучного исхода», так что она не «заноза в заднице», а скорее «хорошо осведомленный» пациент, пускай такие люди и доставляют работникам больниц сплошные неудобства.

Несмотря на все наши добрые пожелания, несколько месяцев спустя Дороти все-таки вернулась в больницу и вскоре умерла. Пожалуй, обойдемся без подробностей – в свои последние дни она не узнавала саму себя, не говоря уже о других людях. Ее муж был рядом – сидел, втиснувшись в слишком маленькое для него кресло, и все время молчал. Ее дочка, с которой я прежде не встречалась, тоже была здесь. Она была очень похожа на Дороти и такая же коренастая, только ее кожа была не темной, как у матери, а бледной. Она рассказывала мне про то, какой Дороти была порой упертой и требовательной, а затем у нее начинал дрожать голос, глаза наполнялись слезами, и она больше не могла произнести ни слова.

Дороти умерла, однако ее муж продолжил жить, равно как и ее дочка, а также внучка. Так уж устроена жизнь, нравится нам это или нет: мы все изначально в одинаковых условиях, а дальше уж каждому решать, относиться ли к этому по-философски или же категорически противиться.