Читать «Критический эксперимент 2033» онлайн - страница 145

— Квинтипор и Авлипор несколько раз уже заслужили это, а вот стряпуха не очень.

Влюблённый в своего отца и наставника Авл с гордостью показал Квинту таблички, куда он при помощи других Волков записывал его проповеди и изречения. Оказалось, что аналогичные, только греческие, таблички есть у Гигия. Да и друиды явно записывали многое на кельтском.

«Вот и евангелисты появились», — с грустью подумал Квинт. — «Отбирают то, что им по вкусу, а моей душе потом за неправильные истолкования отвечать. Ведь Христос никогда не называл людей рабами Божиими, а апостолы обрезанных вовсю использовали это определение поздних еврейских пророков. Апостол Павел в послании к Галатам безжалостно показал, что самовозвышение «раб Божий» противоречит требованиям Бога учиться и развиваться, но не осмелился полностью восстать против иудеохристиан. А дальше пошло всё вкривь и вкось не по Пути Божьему. Неужели и сейчас пойдёт так же?»

Но самое главное в религии было сделано: Квинт добился того же, что установил Константин Великий: полного равенства многобожия и единобожия. И при этом обошёлся без обещаний смыть все грехи братоубийцы, клятвопреступника, совершившего все семь смертных грехов императора простым обрядом.

38. Аграрный закон

Обязанности верховного фламина занимали немного времени, но Квинт относился к ним крайне ответственно, стремясь, чтобы каждая его молитва намекала под видом похвал на возможные усиления лучших сторон Рима, а недостатки он порою бичевал беспощадно. Его проповеди собирали толпы народа. В обсуждениях на плебисцитах и комициях он больше не участвовал, но царь Аппий потребовал от лица римских богов, чтобы верховный фламин присутствовал на заседаниях Сената и просил у своего Бога мудрости и сил для отцов-сенаторов. Плебеи ликовали: их коллега вошёл в Сенат самым почётным образом. То, что Квинт не имел права голоса и участия в обсуждениях, все рассматривали как ничтожное ущемление: ведь в своих молитвах он мог, по примеру Аппия, намекать на правильные решения и осуждать неправильные. Квинт делал это, но ни его, ни Аппия сенаторы не всегда понимали правильно, а иногда просто не хотели слышать. Правда, после долгих порицаний по поводу беспорядка и бестолковости обсуждений, сенаторы постановили, что высказываться должны в порядке списка Сената. Первым — первоприсутствующий, принцепс Сената, затем по очереди остальные из первой сотни. Те, кто не включены в первую сотню, должны просить принцепса и Сенат дать им право высказаться, если у них есть нечто важное. Речи решили временем не ограничивать, но оратор должен говорить один раз без остановки, без глотков воды. Так что в некотором смысле Аппий и Квинт оказались в более выгодном положении: молитвы предшествовали заседанию, закрывали его и могли быть вознесены в его ходе, если очередной оратор требовал проверки сказанного им обращением к богам или же по другой причине требовал немедленно помолиться. Конечно, в последних случаях молиться приходилось очень кратко, но зато имелась возможность вовремя намекнуть отцам-сенаторам.