Читать «Критический эксперимент 2033» онлайн - страница 139

Весь остаток драгоценностей Аттий высыпал к алтарю неведомого Бога, прибавив:

— Это на воздвижение храма.

И тут заговорил Квинт Фламин:

— Римляне и вольски! Слушайте внимательно! Нельзя неведомому Богу воздвигать храмы. Если ему начнут воздвигать храмы, ему начнут ставить идолов, его начнут изображать, ему начнут поклоняться. Если появятся его храмы, уйдут все другие боги и обрушатся их храмы. А оставшиеся храмы станут прибежищем зловредных демонов, которым начнут поклоняться под лживым именем Бога Единого. Нигде не должно быть храмов неведомого Бога. Я могу взять эти драгоценности для возведения портиков над алтарями в Риме, на Склоне и в городах Лация.

Кориолан с Вулли сначала ушёл в Цирцеи, потом уехал на корабле в Кумы, попросив тамошнего царя очистить его от греха убийства. Там его нашли посланцы от Карфагена и наняли знаменитого полководца и оставшихся с ним эмигрантов для войны против Тартесса. А Велтумна осталась в Карфагене, будучи уверена в своём обаянии.

37. Квинта понесло

Шок: все завоевания за пятьдесят лет пропали за две недели — вылился в обострение внутренней борьбы в Риме. Плебеи обвиняли во всём патрициев, патриции — Квинта, родича и агента вольсков, и его Волков. Но по мере того, как становилась ясна картина последнего сражения, обвинения патрициев становились всё более смехотворными.

Кориолан спасся чудом в ночь штурма Рима. Вскоре после того, как он ушёл, в лагерь пробрались Волки, уничтожили всех оставшихся в лагере из-за недомогания эмигрантов, выпытав у них, что делает Кориолан. После чего они бросились на помощь Риму, отбили ворота у кориолановцев, а в Риме первым поднял тревогу Волк Гай Порций, которому присвоили почтенный cognomen Лупус. В последней битве пало пять Волков (из общего количества 37 убитых), так что упрекать их в предательстве Города не было возможности.

Латины, вдохновлённые благородным поведением римского народа, присылали послов с дарами и уверениями в вечной дружбе и союзе. Словом, начал складываться тот образ верного союзникам главы союза, который длительное время помогал римлянам. Герники, народ, живший между землями вольсков, с юго-востока, их родичей и традиционных союзников эквов, с северо-запада, тоже начал проявлять заинтересованность в союзе с римлянами, не забывающими друзей даже в самые тяжёлые часы. Союза с вольсками, на который надеялись Квинт и Аттий, не получилось, но взамен этого укрепился и начал проявлять тенденцию к разрастанию римский союз. Храм Венеры, избавленный от дерюги (клок которой оставили на его притолоке для напоминания о несчастьях), кишел поклонниками, и даже Волков затаскивали сюда их любовницы и невесты, просящие присоединиться к их молитве и усилить её.

Порция Фламина передала мужу разговоры в высшем женском обществе, где она сейчас вращалась. Женщины уже чётко поделили сферы влияния богов: Бог Единый (этот секрет уже стал секретом Полишинеля, но все предпочитали называть его неведомым Богом) покровительствует лучшим воинам-плебеям, а патрициям и их клиентам — боги-олимпийцы. Словом, намечалось мирное сосуществование единобожия и язычества, как это случилось в Ирландии в мире Квинта. Там даже ходили легенды о крестившихся языческих богах. Разница была в том, что этот строгий, суровый, требовательный вариант религии не позиционировал себя как универсальная истина, как средство для «спасения» всех, в том числе и тех, кого невозможно спасти. Но он не скатывался и к безразличной терпимости многих вариантов буддизма и индуизма, активно пропагандируя моральные нормы и среди язычников тоже.