Читать «Полковник» онлайн - страница 298

Петр Константинович сварил яйцо вкрутую, все так же придерживая птицу у себя на животе под майкой. Набрал желтка в чайную ложку, полил кефиром сверху и решил попробовать покормить по всем правилам. Наклонив ей клюв, он сунул его в чайную ложку. Нет, глаза были крепко закрыты, а клюв плотно сжат. Кое-как Петр Константинович просунул ноготь в клюв, опять поразившись миниатюрности его и всей птахи в целом, и кроху желтка при этом удалось-таки пропихнуть ей в рот. Птичка глотнула, и желток оказался на месте. Петр Константинович обрадовался, таким же образом еще немного пропихнул пищи и, боясь перекормить, лег на спину, согревая птицу на животе. Так он и спал, и не спал, так как уж очень боялся шевелиться. Еще раза три вставал, подкармливал желтком и кефиром, к утру она уже сама стала поклевывать, собралась, видно, с силами. А в пятом часу за окном настоящий птичий концерт начался, поразивший чистотой звуков и разнообразием мелодий Петра Константиновича до глубины души, ибо до этого по ночам он обычно спал и никогда не думал, что в многолюдном городе существует так много прекрасно поющих птиц.

И тут в ответ звонким свободным голосам за окном из-под его руки с живота раздалось вдруг слабое: т-ви-и… т-ви-и… фь-ю-ю-ю… «Ну вот, — счастливо и расслабленно подумалось, — и ночь прошла, теперь не страшно». Он тут же задремал, снилось ему, что будто бы он, устроив птичку на грелку, сам решил сходить в табачный киоск за сигаретами. Он вообще-то не курит, так, лишь иногда в компании, после рюмочки-другой коньячка может закурить сигарету с фильтром — одну, много две за вечер. Отчего наутро всегда бывало во рту довольно гадко, и Петр Константинович слово давал — впредь табаком не баловаться.

Ну а тут он оделся, выключил свет и вышел на улицу. Купив сигарет с фильтром и закурив тут же, у киоска, он в задумчивости пошел вокруг, через парк, который светился ночными фонариками и был полон праздничного людского оживления. Петр Константинович шел по аллее и думал ни о чем. Бывают такие состояния, когда погружен человек в себя, всё внешнее — неопределенно-расплывчатый фон, но мыслей в голове, если тебя спроси, — никаких. Так и Петр Константинович шел, мрачно попыхивая сигаретой среди не мешающего ему оживления. Время от времени он делал слабые усилия поинтересоваться, что делается сегодня в парке. Да, был какой-то праздник. Какой-то — «день». Но что за «день»? Изредка включая слух, Петр Константинович обнаруживал, что людей много, но производят они не так уж много шума. «Шепотом они, что ли, все разговаривают?» — думалось вяло ему. Да, думалось так вяло, что дальше этого интерес его и но шел, и Петр Константинович опять погружался в величайшее бездумие.