Читать «Полковник» онлайн - страница 295

Итак, играет «Спартак». Петр Константинович за час до начала уже был в квартире. Он принял холодный душ и в одних трусах и майке готовил на кухне какао. Ему-то, конечно, хотелось кофе, но только он помнил об одышке и ограничился какао. Прекрасны ожидания футбольного матча в пустой квартире, в прохладе, полумраке, в одиночестве — после душа. Сейчас он опустится с дымящейся чашкой какао в кресло, вытянет гудящие после долгого июльского дня ноги. Приятна шероховатость финского паласа коже ног, отвыкших от земли, травы и речных камушков. Неправдоподобен после холодного душа первый глоток крепкого какао, снимающий сразу боль над левой бровью, расправляющий сразу грудь для глубокого вздоха, приносящий мощное ощущение и прохлады, и вечернего одиночества, и успокаивающей сумеречности полузадернутых штор. Тут позвонили. Петр Константинович пожал плечами. Никто не мог звонить — все были на даче. Знакомых каких-либо в этой многоэтажной башне у Петра Константиновича, естественно, не было. Он и соседей-то по лестничной площадке не знал. В «глазок» рассмотреть никого не удалось. Он открыл дверь на цепочке. Маленькая девочка тоненьким голоском спросила:

— Проявление милосердия к каждой божьей твари — долг христианина?

— Да, — сказал опешивший несколько Петр Константинович.

— Тогда возьмите.

И Петр Константинович, придерживая, несмотря на цепочку, дверь одной рукою, другую просунул навстречу и получил в нее маленькую желторотую птаху с тремя торчащими перышками на хохолке и черными глазками. Он тут же как ужаленный сбросил цепочку, выбежал на лестничную площадку и закричал:

— Зачем? Постой!

Но лифт перед ним захлопнулся и с адским шумом умчался куда-то вверх.

— Черт знает что! — воскликнул Петр Константинович, озирая лестничную площадку.

Непроизвольно рука его дернулась, словно бы поискав местечко поудобнее, уже собиралась выбросить то, что было в ней. Но уже в следующее мгновение он прижал птенца к животу и вернулся в квартиру. Приоткрыв ладонь, он увидел, что птаха открывает беззвучно маленький клюв. Петр Константинович пошел на кухню и открыл холодильник. «Чем бы тебя покормить, — подумал, — чтобы футбол спокойно посмотреть? — Он увидел колбасу твердого копчения, яйца, сыр рокфор, жирный творог. Яйцо варить ему не хотелось, а все остальное для пичуги с желтым по краям клювиком показалось Петру Константиновичу твердоватым, разве что лишь творог, пожалуй, будет в самый раз. И он зачерпнул ложкой творога, поднес к клюву. Но птенец был так мал, что сам еще есть не умел. Стал Петр Константинович ломать творог на кусочки и ждать, когда птенец откроет клюв, чтобы пихнуть творог туда. А клюв теперь, как назло, не открывался. Петр Константинович разомкнул тогда ногтем мизинца этот миниатюрный клюв и в образовавшуюся щелку сунул небольшой кусок творога. Но творог застрял. Петр Константинович все ж кое-как изловчился. Не выпуская из рук птенца и не давая ему мотаньем головы от творога освободиться, спичкой, тут же подвернувшейся, осторожно просунул творог дальше в рот, а там уж птенец и сам, видно догадавшись, раз — и проглотил. — Порядок! — сам себе сказал Петр Константинович и таким же ловким макаром отправил по назначению еще кусок творога, побольше, а за ним — еще и еще. Так и пихал энергично минут десять. Птаха даже быстро-быстро вдруг завертела головою, и Петр Константинович сообразил, что, наверное, он все же немного перекормил. Тогда он налил в ложку воды и вылил в торчащий из клюва последний не пролезший до конца кусок творога целую столовую ложку воды. Кусок кое-как пролез. — Ну, сытая теперь, — сказал Петр Константинович, усаживаясь в кресло перед телевизором, — завтра отвезу Ниночке в подарок».