Читать «Полковник» онлайн - страница 142

— Такие гибнут на рассвете… часам к пяти, к шести, не раньше.

— Ну что ж, — сразу поверив, с облегчением сказал директор, — до утра, товарищи, отдыхайте как кому удобнее, можно и здесь, на диванах, дежурным меняться через каждые полчаса, обо всем, что случится, немедленно мне лично докладывать, все!

* * *

Оставив машину за деревней, доедая яблоко, как всегда целиком, с семечками и даже маленькой веточкой, зам пересек поле, приглушенное после тихого и теплого дождя, лениво разделся и с разбегу бросился в мокрые кусты. Он вскрикнул, обжегшись о ночные холодные травы и кусты, и стал бегать, растирая руками тело. Набегавшись, выбрал корягу посуше, взгромоздился на нее и на часок решил уснуть. Тут же и уснул. На лице, повернутом вверх, разошлись все морщины. Ему снилось детство, летние луга, цветы, дед Влас, отбивающий косу… «Ку-ку… ку-ку…» — сладко во сие куковала кукушка. Нагружен полный воз пахучего сена, уж вечереет, пора возвращаться с лугов. Дед Влас, загорелый, с открытой грудью, берет в руки вожжи, чмокает громко. «А ну, — командует им, пацанам, — на воз! Навоз!.. на-воз!..» Зам проснулся от этого крика.

— Навоз! Навоз! — где-то невдалеке кричали на многие голоса.

Еще мгновение одно зам лежал неподвижно и расслабленно, но вот гибко и сильно скинул тело с коряги, пригибаясь, выбежал на опушку и, раздвинув кусты орешника, смотрел на поле, по которому с радостными криками, просветленными ликами и мелодичными песнопениями возвращались к поезду приобщения люди в отдалении. Легкий туманец, цепляющийся за эти толпы, размазывал шествие, придавал ему что-то мистическое, навевал мысли о какой-то гигантской белой мантии, что волочилась далеко по полю. Лишь слева, ближе к поляне, продолжали резвиться мэнээсы, лаборанты и прочая мелкая сошка; дурачась, прыгали через навозную кучу, всякий раз вскрикивая при этом:

— На-воз! На-воз! На-воз!

Уже светало. Но солнце что-то не торопилось на этот раз. И на секунду у первого зама мелькнула мысль вообще не возвращаться, через лес напрямик три часа хода до Упырьевки, а там баба Вера с добрыми мягкими руками, ходики на стене, на ночь всмятку яичко и кружка парного молока. Но он тут же подавил эту мысль. Разгуливающаяся все больше стихия требовала подавить. Всем вместе надо встречать сегодняшний день, только всем вместе. Соботка — событие уже началось. Да-да — со-бытие (от — «быть всем вместе») уже в разгаре. Какое-нибудь другое событие, возможно, могло и не произойти, но здесь уже произошло слияние его со всей мировой наукой — вожделенное, интимное слияние, которое и породило это домашнее, уже родное словечко — соботка. Соботкой по-домашнему уже кличут, нет-нет — сила! Да еще какая! Даже кучка озорников, прыгающая с заполошными криками через навозную кучу, была уже немалой силою, в остервенении своем не знающая пощады. Уж кто-кто, а первый зам знает это получше других. Да один мэнээс Скачков чего стоит! Ну а если всю науку брать, что съехалась со всего мира под древние стены Города, то это такая сила, что никто и ничто не сможет против нее устоять. А если назначенный на сегодня, на двадцать четвертое июня, финал Большого Эксперимента сорвется? Первый зам и мысли такой, разумеется, не допускает. Ну а все же, в порядке бреда, так сказать… Он даже и представить себе не может, что будет с Городом, с их Центром, с ними со всеми! Обманувшаяся в заповедных своих ожиданиях и вожделениях стихия сметет их всех одним махом с лица земли! Да камня на камне не оставит… Жестокое напряжение этой набрякшей, как какой-то вселенский нарыв, силы было так велико, что даже от той, в общем-то идиллической, картины, что наблюдал он на поле приобщения, повеяло на Игоря Серафимовича чем-то ледяным и страшным. Он поежился и нырнул в кусты.