Читать «На Алжир никто не летит» онлайн - страница 72

Иногда наваливался неконтролируемый жор — и я понимал, к чему это.

В общем, ничего страшного. Надо быть просто внимательным. В конце концов, обыкновенная проезжая часть — это тоже смерть, которая повсюду, но если соблюдать несложную технику безопасности, то ты и будешь в безопасности. Ну, почти.

К этой технике я просто давным-давно привык, так что ее даже не замечаю. Значит, теперь надо осваивать новую технику — и я также привыкну.

Иногда, к моему неудовольствию, в голове настырно возникал непрошеный Илья Николаевич. «Вы идете пить!» И что, хоть каплю я выпил за это время, ушлепок?

Однако помимо некоторого количества частных случаев кое-что из этих алкогольных посиделок я все же вынес, перекроив, разумеется, под себя. Взять, например, ту же «гордыню», которую столь многие тут проклинали, изрядно при этом перебарщивая. Но в этих проклятиях я расслышал нечто достойное внимания: будучи лягушкой, считать себя волом — и в самом деле не слишком мудро. Однако лягушка, не являясь волом, все же не гусеница и не червяк. Лягушачьи возможности хоть и ограниченны, но они есть.

Но я усвоил: я лягушка, таковой и останусь, даже если мне взбредет в голову, что я вол, — и тогда я в серьезной опасности. Зарубил себе на носу.

Как же, однако, бедной глупой лягушке хочется считать себя волом… Особенно если долго все идет хорошо — тогда лягушка и впрямь начинает верить, что она вол, возможно, приписывая обычное везение собственным заслугам. А вот когда такого вола прижмет: ай-ай-ай, больше не буду, за что меня, я всего лишь лягушка! Но бывает поздно хныкать, увы.

Что же об их «гордыне», то могу сказать лишь одно: во всяком тоталитарном устройстве есть только один смертный грех: непослушание, называйся он хоть гордыней, хоть 58-й. Остальное же — просто УК.

Или о таком понятии, как судьба (если здесь употребимо слово «понятие»). Здесь им не пользуются. Но именно здешние рассуждения вернули меня к пересмотру этого понятия. Разумеется, я никогда не считал, что «каждый человек — хозяин своей судьбы». Теперь же я так не считаю еще больше. Грубо говоря, человеческая жизнь проходит по двум переплетающимся территориям: там, где человек контролирует свою жизнь, и там, где он ее не контролирует. Область неконтролируемости расширилась многократно. И в этой области можно лишь уповать на то, что судьба окажется к тебе милосердна. Однако в области контролируемости ты, будь уж так любезен, все-таки контролируй, не отлынивай.

Но, увы, никогда нельзя знать до конца, в какой именно из областей ты находишься. Опять остается одно — упование.

Судьба, кстати, не является чем-то внешним по отношению к тебе; ты сам — часть своей судьбы.

И еще одно, вовсе уж метафизическое, клочки которого, носившиеся в воздухе, уже давно достигли и моих ушей. Ничего из этого я на собраниях не слышал, однако именно здесь я сформулировал для себя четко: у каждого человека есть свой путь, и он должен пройти его до конца. Я никак не могу это обосновать, ни даже хорошенько сформулировать: какой «путь», почему «должен», что значит «до конца» (конец неизбежно будет). Как оно ни расплывчато, ни неопределенно, но я в это верю.