Читать «Покой» онлайн - страница 73

Адиле-ханым, восседая на своем месте, была похожа на паучиху и словно бы ела сама себя, предаваясь своим размышлениям. Внезапно она посмотрела на Фатьму, которой не сиделось на месте за дальним краем стола. Девочка была хорошенькой, но из-за ее постоянных странных капризов эта прелесть терялась. Зато было видно, что она ревнует мать. И тут в душе Адиле-ханым забрезжила надежда; сердце ее внезапно раскрылось в бесконечной нежности и милосердии, как цветок лилии, брошенный в воду. Перед ней забрезжил свет на горизонте. Однако, по мере того, как она смотрела на девочку, она понимала, что ничего у этой парочки не выйдет. «Бедная моя деточка…» — тут же обратилась Адиле-ханым к ребенку. С нежностью, от которой разрыдались бы даже ангелы, терзающие грешников, она спросила у девочки, как у нее дела. Фатьма же, почувствовав, что ее жалеют, все больше хмурила брови, а Нуран растерянно поглядывала на Адиле-ханым в страхе от предстоящей грозы и словно бы упрашивала: «Пожалуйста, перестаньте!» Однако Адиле-ханым, продолжая следовать по пути милосердия и нежности, раскрывшимся перед ней, не глядя на Нуран, проговорила:

— Ты все так же хорошо танцуешь, как раньше? Ну-ка, давай посмотрим. Помнишь, как ты однажды вечером танцевала у нас дома? А как твоя железная дорога? — Каким мягким был ее голос! Как умела она проникнуть в самую душу к человеку! Упомянутая железная дорога и танец девочки имели место в последнюю новогоднюю ночь, которую они провели втроем. Нежность Адиле-ханым вытащила это воспоминание на свет божий из груды событий двухлетней давности. Точно смертоносный кинжал, найденный на чердаке со старыми вещами…

Этого оказалось предостаточно, чтобы спровоцировать Фатьму на самую бурную реакцию, переведя ее внимание со страданий, в которые она только что погрузилась, на переживания от того, что ее забыли. Мюмтаз в тот день понял, на какую холодную жестокую тактику способен ревнивый ребенок. Всю оставшуюся часть пути Фатьма не оставляла Нуран в покое ни на минуту. В девочку будто ифрит вселился и начал терзать ее мать. Теперь та сидела рядом с ними с отсутствующей улыбкой на устах. А Мюмтаз в лучах этой далекой улыбки слушал рассуждения Сабиха о международной ситуации. Великий поедатель морковки мстил сейчас всему человечеству за свои лишения. Прижимая ладонью французские газеты, лежавшие перед ним, словно бы газеты помогали ему приводить новые доводы, он с легкостью рассуждал обо всем подряд.

Сидевший напротив, рядом с Адиле, Мюмтаз, хотя и не видел лица Нуран, сквозь которое красноречиво из неведомых глубин говорила душа, и тонкой улыбки, которая снаружи освещала это лицо, был готов верить, что мир переживает свой конец и что все это на самом деле очень хорошо, ибо племя глупцов под названием «люди» заслуживает именно этого. Однако улыбка Нуран, ее каштановые волосы, собранные на голове снопом, убеждали его, что жизнь — это прекрасные и полные радости перспективы, стоящие намного дальше и выше политики и битв, что счастье иногда подходит к человеку очень близко, на расстояние метра, а мир устроен намного лучше, чем он думал раньше. Когда пароход причалил к острову, к оптимизму молодого человека примешалась легкая боль. Здесь ему нужно было попрощаться с молодой женщиной и ее дочкой.