Читать «Покой» онлайн - страница 168

За всю жизнь Мюмтаз никогда не видел, чтобы окружающий мир так полнился счастьем. Это счастье не было похоже на его простое, внутреннее счастье. Возможно, вся вселенная: люди, дома, деревья, птицы, проносящиеся в потоках ветра над ними, едва не касаясь крыльями вод, уличные кошки и собаки, арбузы и дыни в садах прибрежных вилл — все вокруг словно бы проснулось от долгого сна. И даже несчастный карась, раскачивавшийся на удочке ловившего на пристани рыбу полицейского с расстегнутым воротом, выглядел счастливым от того, что стал маятником, отсчитывающим последние минуты своей короткой жизни в этом свете, словно переживая самое прекрасное мгновение своей жизни. Окружающее буйство красок словно заставило полицейского растеряться, а может, ему понравилось ощущение радости, сиявшее на лице молодой женщины, и он вдруг поздоровался с ними весьма официально и с таким серьезным видом, который никак не вязался с его расстегнутым воротом и мундиром без ремня, и даже пожелал им счастливого пути, махнув почти у них над головами удочкой с белоснежным, сверкающим символом своего терпения и выдержки.

Смеясь над полуофициальной и столь трагичной по причине умирающего на крючке карася встречей, они сели в кофейне на улице. Перед ними две дамы на пристани ожидали парохода, а за ними несколько пожилых бей-эфенди спокойно наслаждались наступающим вечером.

Во всех предметах им что-то улыбалось — что-то далекое от света, берегов и их очертаний, от каких-то технических деталей, нечто большее, чем все вокруг. Это было как воспоминание об утраченном времени. Все тепло шло откуда-то из глубин, словно память. Мюмтазу сразу вспомнился бейт из Яхьи Кемаля, и он произнес:

— Старики Канлыджи у нас за спиной готовятся встречать осень…

Нуран медленно процитировала бейт:

Каждый свой день — а дни стали коротки — В воспоминаньях коротают старики Канлыджи.

И добавила:

— Меня восхищает, что один человек смог так познать город. Каждый раз, когда я слышу этот бейт, мне представляется скульптура «Граждане Кале» Родена.

Мюмтаз добавил:

— Он ведь сумел поймать что-то великое, то, что не изменится никогда…

Об этих вечерних часах можно было говорить только так. Все говорило о том, что лето кончается. Эта простая мысль заставляла их ощущать, что они переживают важный момент. Охваченные этим чувством, они внимательно прислушивались ко всему, что их окружало.

Они грустили, что лето кончается. Несколько дней назад Нуран показала Мюмтазу, как у них над головами пролетает первая стая ласточек. Тем утром она тоже пришла в ялы и принесла три засохших дубовых листика, которые подняла на дороге. Жучки-могильщики изгрызли листики по краям, а ближе к сердцевине по ним медленно разлилась краснота осеннего вечера. Мягкие обычно листья стали металлически-твердыми, словно кто-то оторвал их от нежности вечера.