Читать «Ровесники: сборник содружества писателей революции «Перевал». Сборник № 4» онлайн - страница 35

Дверь исполкома была незаперта. В приемной горела дешевая лампочка с жестяным рефлектором, было здесь пусто, только на столе лежало что-то громоздкое, закрытое газетными листами.

— Кто это? — раздался голос из соседней темной комнаты, — в ней прежде собирались на волостной сход, — и оттуда вышел Тишка: — чего тебе?

— Я… мне… — шевельнулась к нему Паня и запнулась.

— Ну?

— Я, Тишенька… я… Тишенька, голубчик, а где… а где он? Алексей Иванович…

— Известно где, — запертый. — Тишка показал в глубь темной комнаты: там, в глубине, был чуланчик без окон, с плотной дверью — из тех, что зовутся клоповниками. — Да чего тебе нужно-то? — повторил он.

— Мне бы, Тишенька… мне бы…

Глаз, липкий и мутный, торопливо обшарил Паню: — Ага, теперь Тишенька! — надолго остановился в разрезе полушубенки… Сколько раз видел Тишка, как колко отставала грудь Паниной сорочки. Сколько раз плыли, уплывали из сорочки обнаженные плечи и руки — белые, вялые, прекрасные!.. Он сказал нарочно-грубо:

— Дверь-то чего же не закрыла! — и, шагнув в сени, стукнул засовом.

— Тишенька, — посмелела, наконец, Паня, — пусти… пусти меня… к нему.

С маху прислоненная к столу винтовка коротким своим падением продрала газету — из прорехи сунулась мертвая лиловая рука… Тишка подошел к Пане вплотную, осторожно взял ее за плечи.

— Что ты, — удивилась она, не поняв, — пусти!

— Пущу… Сейчас, сейчас пущу, — зашептал Тишка, — и к нему пущу, почему ж… и ключ у меня.

— Пустишь? — радостно и уже покорно улыбнулась Паня.

— Пущу!

Лампа погасла — лампа свалилась с подоконника, потому что на подоконник втиснул Тишка сломанное, вялое Панино тело……………………………………………………………………………

— Эй, ты, заснул, что ли? — колотили в дверь, — открывай давай!

…………………………………………………………………………………………………………………………наконец, чиркнула спичка, и багровый свет пролился между пальцами, сложенными горсточкой.

— Ну, и часовой, — недовольно говорил Никита, — на посту заснул… Лампа-то где?

Лампа валялась на полу — от нее по всей комнате разило керосином… А рядом врастала в стенку Паня — смятая, сразу обрюзгшая, с расстегнутой кофточкой… Спичка погасла.

— А-а-а, — протянул Никита. — Так-то и на посту не скучно!

Аким загоготал, замотал головой… Сухой фитиль не хотел гореть — вместо пламени расцвел вонючий красный уголек.

23. КОНЕЦ

Через день Алексея Ивановича отправляли в город. Спервоначалу хотели было везти его на подводе — Акимову кобылу отрядить. Мужики смеялись:

— Быть тебе, Аким Михалыч, у нас кучером…

— За ямщика!

— Господ с поместьев провожать!

Но снег валил обильными, липкими хлопьями по талому залег крепко, в зиму. И потому передумали — решили почать на дрова Жеребцовскую строевую рощу, а чтобы ни Акиму, ни другому кому не гонять бы понапрасно коня, Алексея Ивановича повели пешком — Никита Похлебкин, председатель, и красный гвардеец Тишка.

Было ясное, терпкое, морозное утро. Солнце только взошло, и улица полегала в тени, чистая, голубая. Еще топились печи, горький осиновый дым славно мешался с морозом. Сбивши в кучу коней, дровни и подсанки, ждали мужики, совсем собравшиеся в рощу, как поведут Алексея Ивановича, — курили, спорили, где начинать пилку.