Читать ««Грозового облака внутри»» онлайн - страница 2

Нет, не растворишься — действительность возвращает к себе. Чем ближе к финалу книги, тем меньше в стихах Ирины Евсы иронической мудрости и больше метафоричности. «Южный вокзал» сродни яростному фоторепортажу — жесткому, местами даже обличительному. Деталей не убавилось — но другими стали ассоциации, тревожными тропы: «облаков приграничные катера», «свежевыпавший снег, на котором / ёлок подстреленные пехотинцы». Даже обычное утро «верещит парламентом ворон, / которому плевать на беды населенья». Даже март здесь опасен, «как тоска японцев по Курилам».

И всё больше становится прямых высказываний, высвечивающих актуальные и болезненные реалии: «Одесса и Москва, Тбилиси и Бишкек / едва ль проложат путь к последней из утопий», «Междоусобицей пахнет в державе, / мобилизацией, пятой колонной», «Крым — земля такая: /жить — живи, но не пускай корней», «Один сбежал сражаться за свободу/ в чужой стране, озлившись на свою». Несфокусированные пятна, царапающие сетчатку образы будто сместились от периферии зрения к его центру. Социальность, да — но какая? Не разящий выпад, а плач по общей неустроенности мира.

Мы все теперь живем «грозового облака внутри», но, как герой одного из стихотворений, дурачокПетя, все еще надеемся,  что «до свадьбы точно заживёт». Будто не видим реальности, которая неустойчива и опасна: «Тут одно словцо — и дурость пойдет на дурость,/ и степное эхо бодро подхватит „Бей их!“» Кого — их?

Как говорит муравей-философ из центрального  стихотворения «Южного вокзала»:

И когда избранник щедрот монарших, протоптав тропинку к его плато, вопрошает грозно: «А ты — за наших?» — он таращит зенки: «А наши — кто?»

Такое время. Всех гонит ветер. Бесприютность вместо дома, «пустеющие контуры фигур» вместо друзей. Холодно, но если разворошить пепел — как же нестерпимо горячо внутри! Однако ничего не поделаешь — «Надо держать лицо. /Вот и держу, аж сводит судорогой ладони».

«Южный вокзал» — книга о потерях, о бегствах, разрывах, о расползании ткани. Об ощущении глобальной катастрофы. Тоска о веке если не золотом, но хотя бы о таком, где вчерашний друг не скажет:

Ты прости, но я на службе, кореш. Плавно пальцем жму на спусковой.

И весь «Юго-Восток» — о том, как разрастается трещина, из которой  свистит уже не сквознячок, а вихрь, разрушающий самые основы. На берегу реки Гань Ба не срабатывает даже древняя восточная мудрость о трупах врагов, проплывающих мимо тебя. Ты все равно не победитель — ибо победить невозможно.

Отвернуться, уйти. А дудки тебе! Смочил Дождик рыжую глину в малом твоем порту. И щетина травы растёт из твоих морщин, И лишайник ползет по каменному хребту.