Читать «Геополитический романс (сборник)» онлайн - страница 281

— И тебе спасибо, — сказал ему в спину Валериан. — Только ты не прав, что все напрасно. Все для тебя.

— Для меня?

Чудовищный военный вертолет показался над крышей.

— Для тебя.

Это было последнее, что сказал Леону Валериан. Крышка люка закрылась. Танк стремительно развернулся, выкатился на Кутузовский.

— За что? — посмотрел в небо Леон. — За что ты так нас ненавидишь?

Из-за угла выбежали какие-то люди. Отшвырнув ненужное белое полотенце, подхватив на руки Калабухову Аню, Леон вбежал в арку родного двора, откуда было рукой подать до подъезда.

Какая-то еще шевелилась надежда, пока он безуспешно звонил в дверь, нашаривал внутри рюкзака ключи. Они, естественно, оказались в самом недоступном месте: между чудом уцелевшей банкой с медом и ботинками.

Но как только пронесся по пустым комнатам мимо скалящихся с вишневого ковра белых призраков, не устающих, однако, попивать русскую кровушку, мимо кухонного стола, на котором не было ничего, кроме черствой четвертинки «бородинского», двух пустых бутылок из-под водки и двух стаканов, надежда сменилась недобрым предчувствием.

По дому не было заметно, чтобы работа родителей в малом предприятии «Желание» подняла жизненный уровень семьи.

— Как у нас в володаркиной общаге, — кивнула на стол Калабухова Аня. — Только у нас колбаска бывает.

Леон распахнул холодильник. Внутри было бело, светло и пусто. Хотя нет, в нижней пластмассовой коробке для овощей обнаружилась жестяная банка апельсиновой воды «Си-си».

Уровень жизни семьи определенно поднялся.

Леон вскрыл банку, ополоснул стакан, налил шипящей воды, протянул Калабуховой Ане.

— Вкусная, — одобрила она, — я потом еще попью.

Леон наскоро обследовал родительскую спальню, отцовский кабинет, свою комнату.

Аня успела выпить всю воду из банки и теперь икала.

Леон ничего не обнаружил.

В дверном проеме кухни мелькнула тень. Леон понял: если где искать, так только на кухне. Где пьется, там и оставляется. Трудно было вообразить, что, выпив две бутылки водки на двоих, родители оставили весточку Леону (если оставили) в ином месте, а не на кухне, где пили.

Так и есть.

Леон уставился в мусорное ведро. Оно было до половины заполнено библиографическими карточками.

То был плохой знак.

Отец заносил на карточки названия, аннотации нужных ему для работы книг и журнальных статей по марксизму, а также — где, на какой полке искать ту или иную книгу или журнал. Хранились карточки в аккуратных деревянных ящичках. То, что сейчас они, подобно осенним листьям, лежали в голодном мусорном ведре, свидетельствовало не только о том, что древо марксизма облетело, но и о том, что отец более не нуждался в библиографических карточках. Нужда в них могла оставить отца в единственном случае — вместе с нуждой в жизни.

Леон зачерпнул рукой карточки, высыпал на стол.

С обратной стороны некоторые из них были исписаны странным — размашистым и ломким — детским каким-то почерком.

«Сынок, — прочитал Леон на одной и понял: вот оно, что он искал, никогда родители не называли его «сынок». — Когда ты будешь читать, мы, по всей видимости, переедем в. Мы обязательно напишем тебе. Только письма идут слишком долго. Сальватор Дали был коммунистом, сынок».