Читать «Ребята из дивизии «Таран»» онлайн - страница 83

...То для выполнения плана требовалось поработать ночью. И тогда снизу, из-под земли, доносились длинные пулеметные очереди отбойных молотков, отблесками автоматного огня вспыхивали огоньки электросварки...

Только в октябре сорок третьего и только на строительстве станции «Измайловская» работало тридцать пять тысяч молодых добровольцев! Они подняли на поверхность шестьдесят тысяч кубометров земли, уложили десятки километров кабелей, бетонировали тоннель. И так – по всему радиусу.

На «Бауманской» Леня и его ребята действовали в тоннеле на сбое бетонных перемычек. Отбойными молотками они счищали бетон с тюбингов – ребристых колец, из которых состояли стены тоннеля.

Впереди шли проходчики. Им впервые в истории Метростроя довелось прорываться сквозь слой неустойчивых, зыбких глин без кессона. «Как Чкалов – на одном самолюбии!» – смеялись усталые проходчики, выходя на поверхность и поддерживая друг друга.

А на смену им торопились новые комсомольские бригады: двигались с разных концов тоннеля, навстречу друг другу. Они боролись за первенство в соревновании, за настоящее Боевое Знамя, присланное метростроителям прямо с фронта.

От трансформаторной будки, что около железнодорожной платформы, студенты тянули к Наземному вестибюлю станции «Электрозаводская» негнущийся, с руку толщиной, кабель в свинцовой оплетке, укладывая его в канаву, вырубленную в промерзшем грунте.

На «Измайловской» – огромной, высоченной станции – им поручили выравнивать поверхность бетонированных колонн. Они отливались в деревянной опалубке, в ее швах острыми ребрами застыл бетон, который надо было сбить перед тем, как приступят к облицовке мрамором.

Студенты орудовали кувалдами и огромными зубилами. Начинали снизу – с шутками, с прибаутками. Но, чем выше поднимались по лесам, тем становилось труднее.

А уж на самом верху затекающие, стынущие руки еле удерживали над головой инструмент, который казался пудовым. Все тело дрожало от напряжения, кувалда то и дело попадала не по зубилу, а по пальцам...

Но внизу уже лежали подготовленные мраморные плиты – коричневато-красные, белые, с голубыми прожилками, янтарно-медовые, рассветно-розовые. И, встряхнув раз-другой онемевшими руками, слизнув кровь с разбитых пальцев, Леня снова брался за кувалду и бил по осточертевшему цементу. И в такт ударам билась мысль: «Вот вам, фашисты! Вот вам, проклятые! Думали покорить нас, завоевать в три месяца, сломить бомбежкой и паникой? Черта с два! Рухнула «молниеносная война», вас бьют и жгут на всех фронтах, а мы тут, словно в мирное время, пускаем новую трассу метро, строим мраморный дворец».

Рабочий день тянулся, точно целая неделя, и изматывал так, что казалось, на завтра уже не останется сил. Но приходило завтра, и все начиналось сначала: работа и учеба, недоедание и недосыпание, напряжение последних сил.

График тыловых дней военного времени был железным. С самого раннего утра – на работу, в метро. Оттуда к половине третьего – в институт.

Там сидели в пальто и перчатках, но все равно мерзли. Тетрадь с конспектами плясала в непослушных, дрожащих после работы руках. Несмотря на все усилия, слипались глаза, тем более что электрического света зачастую не было. Поэтому нормальные занятия шли до сумерек. А потом преподаватели читали по памяти то, что можно было не записывать. И вот тут ко сну клонило уж совсем мучительно! Голос лектора куда-то уплывал, в глазах появлялись радужные искры сварки... И студенты начинали подталкивать друг друга.