Читать «Ребята из дивизии «Таран»» онлайн - страница 77

Вот почему туда снова и снова на сотнях транспортных самолетов перебрасывались подкрепления. Сам Гитлер придавал этому участку фронта такое значение, что не пожалел направить под Демянск даже батальон своей личной охраны – пресловутый первый батальон «Лейб-штандарт».

Попавшие в плен вражеские солдаты и офицеры нередко потом говорили: «Демянск – это второй Верден, где перемалываются наши полки и дивизии».

У фашистов оставалась узкая полоса – шириной не более двух километров. Там проходила единственная шоссейная дорога, по которой они перебрасывали свои войска, технику, продовольствие. Потеря ее грозила гитлеровцам гибелью всей демянской группировки, и они спешно добавляли туда свежие воинские части, авиацию, артиллерию, вели подготовку к обороне, к контратакующим действиям.

Коммунистической дивизии предстояло перерезать коридор между старо-русской и демянской группировками шестнадцатой армии врага. Дивизия проделала тяжелейший стодвадцатикилометровый переход. А места кругом болотистые, да еще дожди превратили дороги в сплошное месиво. В нем вязла техника, вязли люди. Бойцы очищали с обуви пудовую грязь и снова лезли в нее, таща пулеметы и минометы, снаряды и консервы.

Наташа и Маша, стараясь им помочь, то и дело хватались за тяжелые ящики с боеприпасами, запевали бодрые песни, пытаясь развеселить товарищей.

«ДКА ППС 261 528СП» – вот каким стал новый, последний адрес Наташи. С этим обратным адресом тринадцатого августа сорок второго года эвакуированной в Бугуруслан маме ушла маленькая, наспех настроченная открытка. Было в ней описание недавнего боя, во время которого фашисты, эти «благородные, чистокровные рыцари», все побросали и трусливо бежали. Было напоминание, что она теперь – старший сержант, получает целых двести пятьдесят рублей, которые и посылает маме.

«Пусть деньги будут у тебя – мне они здесь не нужны, а понадобятся после войны – платьице хорошее купить».

Сколько же содержалось в этой простенькой, внешне наивной фразе! И желание ободрить мать, укрепить в ней веру в то, что с ее «снайперенком» ничего случиться не может. И память о довоенной, очень и очень скромной, жизни, когда у девочки и было-то всего одно нарядное платье. И стремление помочь матери и тете Кате в далекой эвакуации своим скромным сержантским окладом...

Открытка ушла тринадцатого августа днем. А вечером в сосновом лесу, у шалаша, собрались офицеры штаба полка. Были здесь и Наташа с Машей. Тихо потрескивал маленький костер, над которым на жердочке висел прокопченный чайник. Назавтра предстоял бой у Суток. И о чем бы ни шел разговор, думали только об одном: о том, как все сложится с утра.

– Закипел чайник?

– Нет еще. Да и не хочется пить...

– Кто слышал последнюю сводку Совинформбюро? Что там, в междуречье Волги и Дона?

– Танки и пехота немцев переправились на левый берег Дона. Наши ведут оборонительные бои. Видать, настоящее пекло...

– От исхода завтрашнего боя, – сказал комиссар полка Петров-Соколовский, – зависит, удастся ли соединиться с нашими частями, наступающими с севера. Это необходимо довести до каждого бойца! Если отрежем мы демянскую группировку, не дадим врагу возможности снять с нашего участка ни одного солдата – значит, поможем Сталинграду. Нужно, чтобы именно так все и понимали!