Читать «Про Кешу, рядового Князя» онлайн - страница 5

Отец драл Кешу неумело, но очень больно. Неумело потому, что практиковал крайне редко, а больно потому, что ему было обидно за свою кристально чистую родословную. В роду Киселевых было много крестьян, кузнецов, рабочих, был даже один колбасник, но князьёв-вертопрахов, слава Богу, не водилось. И знать никто не знал, что такое рулетка, и крови на совести рода не было. А прадед Северьян кончился мученической смертью, будучи нещадно битым батогами и сосланным в каторжные работы. За что? А за то: когда Северьяна обобрали за недоимки, он взял и поджег темной ночкой барские амбары.

Нетренированная рука отца с большим старанием изгоняла из Кешиной головы дурную фантазию. Фантазия, вроде, улетучилась, а прозвище осталось. Так его с тех пор и величали Князем.

В знак протеста отцу, а отчасти, чтобы не упасть в глазах класса, Кеша удрал из дома. Делал он это дважды. Второй раз добрался до самой Москвы. До сих пор он с горящими от возбуждения глазами рассказывает парням, как трясся в товарняках, как удирал от милиции по крышам вагонов, на бешеной скорости прыгал под откос, голодал трое суток... С былями переплелись небылицы, в которые Кеша теперь сам свято верит.

Почему убегал? Кеша и сам толком не знает. Но парням отвечает на этот вопрос четко.

– Вам до этого не допетрить, – снисходительно говорил он и начинал плести околесицу, даже не свою собственную, а где-то услышанную краем уха. – В людях гибнет дух авантюризма. А я не желаю, чтобы он во мне погиб, ясно? Я хочу быть раскрепощенным и вольным во всем. Нет, вам не допетрить...

После первого побега отец пытался изгнать из своего сына еще и дух авантюризма. Но после второго он откровенно плюнул на это дело и сказал:

– Пропади ты пропадом, будь кем будешь!

Вот так пришло к Кеше и раскрепощение и воля вольная. А Нинели Питиримовне пришлось теперь воспитывать не только новоявленного «князя», но и его родителей, поскольку, по ее словам, они обнаружили «педагогическую дремучесть и родительскую беспомощность». Однако такой груз классный руководитель явно не потянула. Как ни напрягала свои педагогические силы, а воз с родителями оказался не по ней. С великими потугами Кеша закончил восьмилетку, а дальше быть школьником не пожелал. Дружный учительский коллектив распрощался с ним чуть ли не со слезами радости. А Нинель Питиримовна, остро переживая свое поражение и оставив поэтому педагогический такт, проводила юного Князя такой речью:

– Тут ничего не вышло из тебя, Киселев, а там точно свихнешься. Не петрушка ты, не редиска, а так, колючка какая-то верблюжья.

Дальше было так. Поступил Кеша в одно из профтехучилищ на каменщика, но был оттуда вытурен за лодырничество, драки и вопиющее непослушание. В день изгнания директор училища упрекнул Киселева-старшего за полное невнимание к сыну. Тот в ответ выдал давно, видать, выношенную педагогическую догму: