Читать «Зоркое око» онлайн - страница 70

Прапорщик Обаб был из выслужившихся добровольцев колчаковской армии, обо всех кадровых офицерах говорил:

– Лечиться надо!

Капитана Незеласова он уважал и потому повторил:

– Без леченья плохо вам.

Незеласов был широкий, но плоский человек, похожий на лист бумаги: сбоку нитка, в груди – верста. Капитан торопливо выдернул новую сигарету и ответил:

– Заклепаны вы наглухо, Обаб!. Ничего до вас не дойдет!..

И, быстро отряхивал пепел, визгливо заговорил:

– Как вам стронуться хоть немного!. Ведь тоска, Обаб, тоска! Родина нас… вышвырнула! Думали все – нужны, очень нужны, до зарезу нужны, а вдруг ра-а-счет получайте!.. И не расчет даже, а в шею… в шею!.. в шею!..

И капитан, кашляя, брызгая слюной и дымом, возвышал голос:

– О, рабы нерадивые и глупые!.. Глупые!..

Обаб протянул длинную руку навстречу сгибающемуся капитану. Точно поддерживая валящееся дерево, сказал с усилием:

– Сволочь бунтует. А ее стрелять надо. А которая глупее – пороть!

– Нельзя так, Обаб, нельзя!..

– Болезнь.

– Внутри высохло… водка не катится, не идет!.. От табаку – слякоть, вонь… В голове, как наседка, да у ней триста яиц!. Высиживает. Э-эх!. Теплынь, пар… копошится теплое, слизкое, того гляди… вылезет. Преодолеть что-то надо, а что, не знаю, а не могу?

– Женщину вам надо. Давно женщину имели?

Обаб тупо посмотрел на капитана. Повторил:

– Непременно женщину. В такой работе – каждомесячно. Я здоровый – каждые две недели. Лучше хины.

– Может быть, может быть… попробую, почему мне не попробовать?.

– Можно быстро, здесь беженок много… Цветки!

Незеласов поднял окно.

Запахло каменным углем и горячей землей. Как банка с червями, потела плотно набитая людьми станция. Сыро блестели ее стены, распахнутые окна, близ дверей маленький колокол.

На людях клейма бегства.

Шел, похожий на новое стальное перо, чистенький учитель, а на плече у него трепалась грязная тряпица. Барышни нечесаные и одна щека измятая, розовая: должно быть, жестки подушки, а, может быть, и нет подушек –

мешок под головой.

«Портятся люди», – подумал Обаб. Ему захотелось жениться…

Он сплюнул в платок, сказал:

– Ерунда.

Беженцы рассматривали стальную броню вагонов всегда немного смущенно, и Незеласову казалось, что разглядывают его голого. Незеласов голый был сух, костляв и похож на смятую жестянку из-под консервов: углы и серая гладкая кожа.

Он оглядел вагон и сказал Обабу:

– Прикажите воду набирать… непременно, сейчас.

Вечером пойдем.

– В появлении? Опять?

– Кто?

– Партизаны?

Обаб длинными и ровными, как веревка, руками ударил себя по ляжкам.

– Люблю!

Заметив на себе рыхлый зрачок Незеласова, прапорщик сказал:

– Но насчет смертей! Не убивать. А чтоб двигалось.

Спокой, когда мясо ржавеет…

Обаб стесненно вздохнул. Был он узкоглазый, с выдающимися скулами, похожими на обломки ржаного сухаря. Вздох у него – медленный, крестьянский.

Незеласов, закрывая тусклые веки, торопливо спросил:

– Прапорщик, кто наше непосредственное начальство?

– Генерал Смирнов.

– А где он?

– Партизаны повесили.

– Значит следующий?

– Следующий.

– Кто?

– Генерал-лейтенант Сахаров.

– А он где?

– Не могу знать.