Читать «Зоркое око» онлайн - страница 48
Б. Лавренев
Орлов медленно открыл глаза и повернулся.
– Доброго утра, Леон! Как спали?
– О, чудесно, – ответил Орлов, облокотившись на подушку.
Бэла отставила чашку на туалетный столик и повернулась к нему. Глаза потемнели и вспыхнули сердитыми блестками.
– А я эту ночь не спала… И, знаете, нашла, что все это очень глупо, нерасчетливо и гадко!
– Что такое?
– Ну вся эта история! Нельзя оставлять людей в подполье на месте легальной работы. Мы не так богаты крупными партийцами, чтобы терять их, как пуговицы от штанов. И я считаю, что Губком в отношении вас поступил идиотски глупо…
– Бэла!. Я попрошу вас находить более подходящие выражения для оценки действий Губком.
– Я не привыкла к дипломатическим вежливостям!
– Привыкайте! Губком не глупее вас!
– Благодарю!
– Не за что… Что вы понимаете в партийной линии? –
сказал Орлов, внезапно раздражаясь, – вы, маленькая девочка, удравшая из архибуржуазной семьи в романтический поток?. Ведь вас потянула, именно, романтика…
приключения. Очень хорошо, что вы работаете беззаветно, но судить вам рано.
– Каждый имеет право судить!.
– Не спорю… Судите потихоньку. Хотите знать, зачем оставили именно меня? А потому, что я знаю здесь и в окружности на пятьдесят верст каждый камень, знаю, за кем и как мне следить, когда распылаются белые страсти. А
когда наши вернутся, – у меня в минуту весь город будет в руке. Вот!
Он разжал кисть и с силой сжал ее:
– Р-раз и готово! И никаких заговоров, шпионажа, контр-революции!
– А если вы попадетесь?
– Риск!. Это война!. А потом, – если
«Рыжебородый палач», «Нерон», «истязатель»… чекист
Орлов и Леон Кутюрье.
– А все же!.
– Хватит, Бэла!.. Идите – я буду одеваться!
За завтраком Леон Кутюрье потешал хозяев французскими анекдотами и даже доставил огромное удовольствие тринадцатилетней Леле, показав ей, как глотают ножи ярмарочные фокусники.
Но у себя в комнате, взяв шляпу, Орлов сказал Бэле сухо и повелительно:
– Бэла! Я ухожу. Вернусь к шести. Вы сейчас же отправитесь к Семенухину и передадите ему записи!
Ночью над городом пронеслась короткая гроза, и здания и деревья, вымытые и свежие, сверкали в стеклянном воздухе еще непросохшими каплями.
Улицы заполнились обывателем, трехцветными флагами, ленточками, букетами роз, модными шляпками и алыми цветками подкрашенных губ.
Все спешили на соборную площадь, на парад с молебствием, по случаю счастливого избавления города от большевиков.
Леон Кутюрье протискался в первые ряды, благоговейно снял шляпу, с достойным смирением прослушал молебен и короткую устрашающую речь длинноногого, похожего на суженный книзу клин, генерала.
Генерал в сильных местах речи подпрыгивал, и жилистое тело его, казалось, хотело выпрыгнуть из мешковатого френча, дергаясь картонным паяцем.
Серебряные трубы бодрым ревом грохнули марсельезу.
Француз Леон Кутюрье геройски выпрямил грудь и пропустил мимо себя войска, прошедшие церемониальным маршем в сверкании штыков, пуговиц, погон и орденов.
Публика бросилась за войсками.
Леон Кутюрье надел шляпу и, не торопясь, пошел в обратную сторону, на главную улицу. С трудом протискиваясь по заполненному тротуару, он увидал несущегося вихрем босоногого мальчишку-газетчика.
