Читать «Отпущение без грехов» онлайн - страница 45

– Мама, во‐первых, забудь о том, что я будто бы тогда хотела себя убить. Я просто хотела, чтобы меня жалел папа. Мне это всегда было важно. А сейчас… Да, у меня была апатия, ничего не хотелось. Так вот: она прошла. И мне понадобилась моя жизнь, потому что в ней есть одна надежда. Одна, совсем маленькая, наверное, нереальная надежда. Но она моя. Поэтому я не одна. Мы с ней вдвоем.

Много открытий сделали о себе участники этой драмы.

Вера Васильевна никогда не думала, что сможет так жалеть, так уважать, так не узнавать и бояться родную дочь, о которой ничего не знала. Не думала, что вдруг пропадут ее собственные уверенность, оценки, диагнозы и приговоры. И слов не найдется. Слов такой любви и поддержки, чтобы Алина в них поверила. Только покойный муж знал бы, что сказать дочери. Только Никита мог бы найти такие слова, но он говорит их другой женщине.

Гувернантка

В свой первый рабочий день Катя встала в шесть утра. Долго и тщательно мылась.

Пересмотрев свой очень скромный гардероб, выбрала мягкие серые брюки и модный шелковый пуловер, черный с серебристым отливом. Она его вообще-то берегла для торжественных случаев: настоящая стильная вещь, по ее возможностям очень дорогая. Но для ее работы главное – быть не только опрятной, но и приятной во всех отношениях при близком контакте, физическом прикосновении. И одеться она должна так, чтобы радовать глаз чужих людей и быть готовой к любой физической работе и к играм дома и во дворе.

Катю приняли на работу гувернантки к шестилетнему мальчику в семью состоятельных, очень занятых людей. Она после МПГУ год проработала учителем пения в школе, а потом жизнь повернулась так круто, что перед робкой и домашней Катей сурово возникла необходимость быть главной кормилицей, добытчицей и защитницей.

Маму, которая, кажется, никогда не спала и уж точно никогда не отдыхала, однажды увезли на «Скорой» из-за потери сознания. Катя даже спросила у врачей, сможет ли она ее завтра забрать, ей ответили: «Возможно».

А привезла Катя через три недели тяжелого инвалида с перекошенным лицом, парализованными ногами и правой рукой. Обширный инсульт.

Мама с трудом произносила слова, из глаз постоянно текли слезы.

Катя всматривалась в мамино лицо, пытаясь понять: она плачет или ей просто тяжело смотреть на свет. Маме недавно исполнилось пятьдесят пять лет. Катя привыкла ее считать молодой, привлекательной женщиной.

Отец пожил в квартире, превращенной в больничную палату с противным запахом лекарств и дезинфекции, несколько дней. Потом побросал в рюкзак свои вещи и ушел, сказав перед уходом:

– Задолбали меня эти ваши проблемы. За всю жизнь ничего хорошего. Мне что, теперь горшки за нею выносить?

Отцу тоже пятьдесят пять, но он как огурчик и считает себя неотразимым для женщин ловеласом.

В последние годы приходил ночевать примерно три раза в неделю. Отоспаться, привести себя в порядок и переодеться.

Смысл этого супружества был в двух вещах: он приносил деньги раз в месяц, и мама его любила. Для нее, конечно, смысл был в обратном порядке. После его ухода глаза мамы стали похожими на две мокрые раны. А Катя сначала вздохнула облегченно: при нем так тяжело ухаживать за больной. Терпеть эти вздохи и возгласы отвращения, натыкаться на безразличное выражение лица, ставшего окончательно чужим, иногда враждебным.