Читать «Копи Хаджибейского лимана» онлайн - страница 15

Так что солдаты, от скуки забивающие козла, с нетерпением поглядывали на прибитые к стене часы и прислушивались к завываниям ветра, плакавшего и стонавшего почти человеческими голосами. На заборе возле караулки была прибита керосиновая лампа. Раскачиваясь, она издавала надсадный скрип, навевая тоску. Солдаты ждали окончания смены.

— Два часа еще... — вздохнул тот, что постарше. — Сил нет тут сидеть!

— Может, наверх, к домам, за вином сгоняем? — оживился более молодой.

— Я тебе сгоняю! На губу захотел? — рявкнул старший. — Забыл, что два дня назад здесь было? Хорошо, если на губу, а то и к стенке пойдешь! Этих, что два дня назад пост оставили... — Он с опаской покосился в угол, как будто кто-то мог его подслушать.

— Та ну! И шо? — побледнел его товарищ.

— Того... К стенке! — шепотом закончил рассказ первый. Оба замолчали. Лампа снова издала громкий, совсем невыносимый звук, застонав с таким остервенением, что у обоих солдат аж свело скулы.

— Твою мать!.. — выругался старший. — Сбить ее, что ли?

— Да погоди ты! — Молодой вдруг стал вслушиваться в темноту. — То не лампа. Кричит кто-то!

— Да кто кричать будет в такое время, при буре? — не поверил товарищ. — В такую погоду собака хозяина из дома не выпустит, шо уж по побережью шляться...

— Наоборот, — машинально поправил второй, — хозяин собаку...

— Шо? Умника строишь, борзый, швицер? — обиделся напарник.

— Да погоди ты! Вот послушай. Кричат. Слышишь? Вот теперь...

Оба замерли. И действительно, сквозь шум ветра и скрип лампы отчетливо послышался женский крик.

— Матерь Божья! — машинально перекрестился тот, кто был моложе.

— Ты шо творишь? Вот я тебе руками помахаю! — шикнул на него товарищ. — Тебя чему на пролитпросвещении учили? Нет Бога! Нету! И не было никогда! Байка то, шоб пролетариат обманывать!

— Может, и нету... — вздохнул молоденький, — да только когда оно такое... так само...

Слова его прервал вновь раздавшийся крик, в этот раз прозвучавший ближе и отчетливее. В этом крике была такая невыразимая мука, что оба солдата впервые в жизни испытали настоящий страх. Да не тот легкий испуг, который хоть и холодит нервы, щекочет кожу, но позволяет почувствовать себя сильнее, а глубинный, первобытный ужас, пришедший из темных, далеких времен, ужас, от которого заканчивается воздух и стынет в жилах кровь.

И, словно стремясь закрепить это ощущение, мгновенно парализовавшее обоих, крик зазвучал в этот раз совсем близко, раздавшись с новой силой. И в нем было невероятное, непередаваемое отчаяние. Громкий, пронзительный, этот крик бил по воспаленным нервам охранников и выворачивал наизнанку душу, словно подчеркивая ощущение безысходности, беззащитности перед чем-то тайным и страшным.

— Призраки... — шепотом произнес тот, что помоложе, выронив из дрожащих пальцев косточку домино на стол. Она упала с резким звуком, от этого оба вздрогнули.

— Призраки... — повторил он. — Я слышал, в ненастье по берегу моря ходят...

— Какие еще призраки! — огрызнулся его старший товарищ, пытаясь сохранить видимость бесстрашия.