Читать «Что-то неладно...» онлайн - страница 2

А сейчас, похоже, и автоматика не в состоянии что-либо изменить. Угасают большие и малые экраны, подсветки приборов, угасает освещение в салоне, тьма, липкая, как и слабость в теле; давит на веки. И тогда Сезар подошвами, спиной чувствует, что «Глория» все же вибрирует, после каждого толчка заваливаясь носовой частью, будто действительно теряет последние силы и вертикально летит в бездну. В сплошной тьме он как бы со стороны увидел свой мозг, точнее, не мозг, а узкое и длинное табло, на котором быстро менялись зеленые буквы: «Этого не может быть, не может, не может, ведь, случись любая неисправность, я бы уже не существовал, она не может клевать носом, я, наверное, сплю, и мне мерещится кошмар». Зеленые буквы бежали, а он стоял и отрешенно читал свои мысли. Давно такое не бредилось, считай, с тех пор, как перестал во сне летать, и сейчас он обо что-то зацепится, со стоном встрепенется, окончательно проснется и счастливо засмеется: надо же так… Важно только дождаться удара, не вскочить преждевременно, чтобы радость облегчения была полной.

Удар получился несильный, и, видно, треснула не обшивка «Глории», а то, с чем она столкнулась; ее отпружинило, но не отпустило от себя; по инерции помчалась по гладкой поверхности, наращивая скорость и покачиваясь. Будто упала на пруд, где когда-то они гоняли шайбу по первому льду, а лед трещал и дыбился выпуклой волной впереди. «Вот и хорошо, — подумал Сезар, — это в самом деле сон, сейчас последует еще один удар — о дамбу, и я наконец-то проснусь».

2

Адам вспомнил, что в подобных случаях инструкция предписывает принимать астроморф — круглые розовые таблетки, после которых астронавт способен полностью контролировать свое состояние и быть уверенным, что он не спит и не бредит, пусть там вселенная хоть навыворот выворачивается. Если ему, конечно, не приснилось, что он глотнул астроморф…

Сезар подбросил на ладони ампулу, зачем-то осмотрел ее со всех сторон, перечитывая надписи, а потом ногтем большого пальца поддел пробку, вытянул ватку и выкатил розовую горошину.

— Что же это я, — намеренно сказал вслух, чувствуя, однако, что звук с напряжением преодолевает какую-то преграду в горле. — Что же это я, сказал еще громче и заворошился в кресле, — уже не контролирую себя? — И со злостью посмотрел на розовую таблетку, что каталась в пригоршне.

Собственный голос принес ему облегчение, оцепенение будто бы миновало, а неудовлетворение, всколыхнувшееся внутри, освежило мускулы. Он с удивлением увидел, что в салоне, источаемый стенками и потолком, ровно горит рабочий свет, все приборы и указатели тоже оказались исправными, а W-панель сообщала, что за бортом условия благоприятные, можно дышать, двигаться и пить воду из ручья.

Адам Сезар пренебрежительно махнул рукой и глотнул астроморф.

— И вы думаете, что-либо изменилось? — разведя руками и обращаясь к воображаемой аудитории, сказал он ровно через пять минут. — Совсем ничего. «Глория», которая должна лететь 1/5С и быть уже далеко-о, стоит на твердом грунте, который по всем особенностям идентичный земному. «Глории» надлежало доставить аппаратуру на межпланетную станцию, а она, как конь Ленгстонов, взбрыкнула и айда домой. Или избрала планету, похожую на Землю. Ха-ха! Но техника, господа, не виновата, пусть директора фирм спят спокойно и не опасаются конкурентов. А вот руководству междугалактических сообщений стоит подумать, не отлетал ли своего пилот Адам Сезар. Представляете, у него галлюцинации. И настолько устойчивые, что он готов принять их за реальность. Таким не место среди нас! Ему может померещиться черт-те что… Именно, господа, черт-те что… По меньшей мере, будто он стал богом и создал новый мир. И сейчас этот свой мир он осмотрит. Прошу внимания: включаю экран внешнего наблюдения. Ну вот, как и следовало ожидать: герой во сне возвращается в милое сердцу детство, в наиболее памятные места. Видите прямо перед собой широкую долину с редким кустарником? Здесь мальчик из бедной крестьянской семьи пас коров, своих и чужих. Посреди нее овражек, когда-то он казался глубоким, а сейчас просто ложбинка. И канава обмелела, кажется, и вовсе заросла осокой, низкой и вихрастой. В той канаве когда-то тихо и незаметно текла вода, коричневые рыбешки с маленькими усиками скользили по самому дну, поднимая хвостиками песчинки. Каждой весной на межполосье Сезары и Ленгстоны сооружали запруду, набиралось озерцо, чтобы скотине было где напиться в жару, а мы к тому же и купались там голышом… Вот, значит, что вы видите перед собой, — смущенно закончил Сезар.