Читать «Еврейские литературные сказки» онлайн - страница 74
Ицхок-Лейбуш Перец
— А я кто?
— Пахарь?
— Ну?
— Бери мою дочь.
— А что за ней дашь?
— Все, что бесы умеют и могут — на веки вечные, твоя сила и власть над нами, и опять же, дочь — загляденье.
— А дети? — спросил человек.
— Твои будут, — ответил бес, — я отказываюсь от них и от прав на них, пусть они будут к людям причислены и станут всему людскому принадлежать.
— Тогда что тебе в них?
— Одна только честь.
— Какая?
— Видеть их и любить.
— Будь по-твоему, пойду с тобой.
И вот перед ними та пещера, откуда вылез бес, открылась, и вошел туда человек, а за ним бес. Представилась тут чертям, что были в зале, глубина пещеры, снова что-то новое показалось в зеркале, и черти увидели:
Богатый и величественный, с верхними палатами и с нижними палатами, стоял на ночной площади дворец, тихий, ночной, и во всех его окнах горел свет, и всюду были двери и входы. Подошли бес и человек к одной из тех дверей, открыли ее, вошли в коридор, длинный и прямой, тихий, гулкий, там тоже были двери, подошли они снова к одной из дверей, постучали в нее и стали ждать. Вскоре дверь в комнату, что была с той стороны двери, отворилась, и стало видно:
В ночной рубахе и перед тем, как лечь спать, юная дочь беса в комнате, посередине ее, стояла на коленях, повернувшись лицом к кровати, к ее изголовью, а над изголовьем горела ночная лампада чужому богу, так стояла она на коленях, глядя на огонек, подняв руки над головой, и так, глядя, простиралась в бесовской молитве… Тихо вошел и остановился бес, отец ее, подле нее, и тут же за ней на колени за ее спиной опустился, и недолго так перед огоньком, перед лампадкой, постоял, потом поднялся и тихо, с почтеньем пробудил дочь от стоянья ее и от молитвы:
— Дочка, а дочка…
— Что, папа?
— Я привел к тебе твоего суженого.
И поднялась, к двери подошла и встала в стороне от беса Дочь его, в коридор, где тот человек находился, выглянула, Увидела его, как стоит он там и как ждет, обернулась к отцу и так ему сказала:
— Пусть он войдет, папа.
И вошел, и остался стоять в комнате тот человек вместе с бесом и с дочерью его, и некоторое время они друг друга молча разглядывали и тихо молчали, и как бес решил, что дело уже слажено, то повернулся к двери и, больше того, будто он лишний, тихо, как тому и быть следует, пошел прочь своей дорогой. Пошел своей дорогой, а дверь тогда стала сама собой двигаться и медленно-медленно, тихо-тихо за парой, что осталась внутри, закрылась и заперлась.
— Что это? Что это значит? — принялись кричать бесы, которые были в зале, про все произошедшее и в зеркале ими увиденное.
— Что это значит? Что он нам показал? Кто ему позволил? — галдели бесы, один к другому обращаясь и один другого спрашивая.
— Он смеется над нами! — заголосило все общество.
— Горе ему: он смеется над нами! — закричали все вдруг и крик тот усилили, повернулись к человеку, и протянули к нему руки, и прянули на него, и с видом гневным двинулись на него. — Горе ему!
— Успокойтесь, бесы, вспомните наш уговор.
— Что за уговор?
— Слушать и молчать.
— Мы не можем.
— Должны.
— Почему?
— Потому что поклялись.