Читать «Жулики, мошенники, аферисты: Наставление простофилям и инструкции мошенникам: Книга 1» онлайн - страница 14

В 1970-е годы, когда ожидалось скорое наступление эры коммунизма, торжественно обещанное руководителями страны, появилась возможность все скупать и продавать „из-под полы“. „Игрок“ появлялся во время обеденного перерыва в толпе жаждущих дефицита у дверей универмага и объявлял, что после обеда начинается продажа дефицитного товара. Покупатели, готовые вывезти к себе на периферию все, что продается в столице, становились в очередь, сдавали ему деньги, а взамен „Игрок" выдавал им кассовые чеки, объясняя, что их надо передать в определенном отделе в обмен на товар. Перед открытием универмага он исчезал.

В конце 1980-х годов дефицит мебели и желание граждан вложить деньги хотя бы во что-нибудь позволили „Игроку” реализовать другую идею. Изготовив печать и бланки, он объезжал мебельные магазины и собирал заявки и деньги у желающих приобрести мебель. Для обеспечения рентабельности деятельности „фирмы" и надежного „портфеля заказов" заявки принимались на ближайшие два месяца. За мебелью приезжать надо было по указанному на бланке адресу, по которому, естественно, фирмы не оказывалось.

В классическом исполнении мошеннического приема, особенно для нестойких женских особ, решающее значение имеют благородная внешность, представительность, мужская сексапильность героя. Эти качества являются важными, но не определяющими для исполнителя. Существует единая теория, которой руководствуется любой „профессионал-кукольник". Суть ее проста: для совершения успешных действий с простаком необходимо иметь соответствующий антураж (представительность), хорошо подвешенный язык и небольшую ловкость рук. Теория в основном рассчитана на сугубо „советские" условия, когда всего и всем не хватало, хотя с успехом „работает" и поныне. Трудно представить товарного „кукольника", например, в Париже или Нью-Йорке, где кругом изобилие любых товаров и вряд ли кто-нибудь соблазнится покупкой с рук. Исполняет роль представительный человек от торговли, „коммерческий директор“ магазина, торгующего, например, меховыми изделиями. Антураж заключается в дорогой одежде, золотых перстнях на пальцах, общей вальяжности.

Клиент, ищущий, например, дорогую шубу, через посредника „выходит" на „коммерческого директора" магазина, который, напуская туман секретности и проблемности, соглашается, наконец, на уговоры посредника, своего очень близкого друга (только поэтому он и идет навстречу), называет цену и предлагает (в целях соблюдения той же секретности) положить деньги в конверт и запечатать. Сам он удаляется, чтобы окончательно согласовать „секретную" операцию по продаже дефицита близкому человеку. Его долго нет, и посредник удаляется, чтобы прояснить ситуацию. „Коммерческий директор“ сидит на заднем дворе и ждет посредника, чтобы подготовить похожий по объему конверт, но с нарезанной бумагой. Помощник, видевший деньги „клиента", сообщает: сотенных — десять, пятидесяток — шестнадцать и десяток — сто. Быстро подбирают нужное количество бумажек соответствующего формата и запечатывают в конверт. „Коммерческий директор“, держа в руках дорогую тисненую папку, снизу которой он держит тот самый конверт, выходит к клиенту и, вытирая со лба пот, говорит, что все в порядке, конверт надо будет отдать кассиру Любе, она сидит вон там, в дальнем конце зала, но предварительно „разрешите мне поставить свою подпись на вашем конверте". Мошенник берет конверт с деньгами, достает ручку и… нечаянно роняет колпачок. Нагибаясь, он переворачивает папку — и наверху оказывается конверт с бумагой, на котором он и ставит свою витиеватую подпись золотым пером, в то время как конверт клиента оказывается снизу. Затем испытывающий недостаток времени „коммерческий директор" исчезает.