Читать «Над океаном» онлайн - страница 24

III

ВОСПОМИНАНИЯ О ЗИМЕ

Характеристика, поданная Реутовым в дополнение к рапорту, была, при всей ее внешней объективности, уничтожающей. Именно эта безапелляционность больше всего насторожила комэска. Реутов ни в коей мере не собирался перекладывать на кого-либо свою вину за явную предпосылку, но выводы, касающиеся правого летчика, были ошеломительными.

Ионычев давно знал капитана Реутова. Грамотный, чисто летающий пилот, требовательный и знающий командир, он был резковат, чтоб не сказать больше, с подчиненными — дело частенько доходило до грубости. И, при всей опытности Реутова, экипаж у него не держался. Но главное, что давно настораживало не только Ионычева, заключалось в том, что капитан, желая быть жестким, но «классическим» командиром, не всегда четко улавливал границы этой требовательности и, превышая ее, в то же время частенько шел на прямое панибратство, не умея точно определить дистанцию между дружбой, доверием и опасной в их работе фамильярностью.

Ионычев несколько раз перечитал характеристику, точнее, рапорт на отчисление. Вообще-то, строго говоря, Реутов во многом был прав. Но была ли тут трусость и «физическая неспособность оценивать обстановку и справляться с нею, контролируя положение»? Об этом знали только двое, находившиеся тогда, в те секунды, рядом. Но зато комэск знал точно, что попадание — да еще такое, лишь чудом и мастерством летчика не повлекшее катастрофу! — такое попадание в спутную струю ведущего непростительно для опытного пилота. А капитан был именно опытным пилотом, несмотря на свою молодость. Так что следовало крепко разобраться во всей этой истории.

Но разговора не получилось.

— Я не могу доверить управление трусу и психически неуравновешенному человеку. Правый летчик — это помощник, по-мощ-ник командира корабля, а его надо на медкомиссию направлять! В обморок грянулся, институтка... Тьфу!

— Кап-питан!.. Выбирай выражения, Реутов. Ты видел его в бою?

— Зато видел в сложной обстановке.

— Аварийной, дорогой, аварийной. И то, что она была, и то, что полку записали предпосылку, — только твоя вина.

— Да, моя — и я несу за это ответственность и приму любое наказание. Виноват — не спорю! И об этом написал. Но сейчас речь не обо мне. Повторяю, убежден — и написал об этом: он опасен в воздухе. Просто опасен, если ненадежен!

— Реутов, речь идет о будущем молодого летчика. Не только служебном будущем. Но оставим его личную жизнь. Ты — его командир, пусть бывший, я — твой командир. Ты думал, нет, ч-черт, ну чем ты думал, когда... когда писал все это?! Ну, ладно. Оставим — так оставим. Но вот это? «Дальнейшее использование лейтенанта Н. Савченко на летной работе представляется нецелесообразным» — дальше ты несешь такое!.. Ты понимаешь, что губишь карьеру молодого офицера в самом начале?