Читать «Уборщица» онлайн - страница 33

Глава 20

Когда жизнь становится стабильной, течение времени незаметно. Однообразие дней, измеряется лишь незначительными моментами, которые отделяют один промежуток времени от другого. Нет желания перемен. Зачем что-то менять, когда, наконец достигнуто спокойствие? Нет тревог. Монотонность затягивает, словно тихий омут. В нём уютно и безмятежно. И не хочется выбираться наружу. Кажется, сделай движение, и безмятежные дни уйдут. Вот и не нужно. Зачем?

Но иногда в ровном существовании становится скучно. Тоскливо. Однообразие дней угнетает, и в какой-то момент захватывает желание перемен. Приводит в смятение мысли. Точит молодое сердце беспокойными каплями. Вселяет надежду. Ждёт случая. Чего-то иного. Непривычного. Встряски. Небольшой, но хорошей. Появляется желание поменять траекторию движения. Встать, идти, или бежать. И делать, делать, делать.

Два с половиной года стабильной жизни Надя жила по инерции. Спокойствие и уют её дома не нарушался ничем. Повседневные заботы не были в тягость. Но иногда задумывалась она, и мысленно заглядывала за пределы двора. Она мечтала, но мечты, казалось, не были реальными. Только лишь немного скрашивали однообразное существование.

Дни шли за днями. Вроде всё хорошо и спокойно, но их монотонное течение начинало тяготить. Так не должно продолжаться всегда. Нужно что-то делать. Не сидеть, словно в клетке.

Подрастал Андрюша. Весёлый любознательный мальчуган. Володькина копия. Этот маленький человечек стал настоящим открытием для Нади. Она любила за ним наблюдать, и не была строгой.

Новое чувство, неведомое раньше, поселилось в сердце. Никогда Надя не знала такой любви. Она могла бы любить мать, но та не дала такой возможности. Пыталась полюбить Володьку, но эта любовь была просто придуманной. Надя любила Зою Семёновну, но это другая, совсем не такая любовь.

И вот теперь сын оказался центром до сих пор неизведанных чувств и эмоций. На него Надя выплёскивала потоки нежности, какие не дарила ещё никому. Он заполнил пустоту в её сердце, и теперь Надя знала своё предназначение. Она стремилась быть самой лучшей мамой на свете.

Заботы о сыне приносили большую радость и удовлетворение, но порой вечерами, когда Андрюша засыпал, Надю охватывало тоскливое чувство одиночества.

Но эти два года не прошли даром, они многое изменили. После рождения ребёнка Надя слегка поправилась, тело её будто дозрело. Угловатость подростка, сменила женственность юности. Мягкие линии угадывались под одеждой. Движения плавны и неторопливы. В голосе бархатистые нотки сквозили спокойствием. Надя – стала другой.

Она смотрела в зеркало и понимала, кого видит. Свою мать, но юную и свежую. Какой сохранили её образ старые пожелтевшие фото. То, что Надя видела, и радовало, и печалило.

Одевалась она очень скромно. Нового не покупала. Татьяна Кирилловна заразила шитьём. И, бывало, до поздней ночи Надя засиживалась за перешивкой.

Вместе с развитием тела происходило и созревание ума. Ростки, которые посеяла в нём Зоя Семёновна, когда приняла у себя Надю, разрослись в цветущие растения. Доброта, отзывчивость, сердечность глубоко укоренились в сознании. Порой Надя сама не понимала, как могла быть другой. Простая и скромная она стала совсем доверчивой, за что не раз ругала её Зоя Семёновна.