Читать «Лес проснулся» онлайн - страница 24

Игорь не собирался вести долгих дискуссий и бить меня начал сразу.

В своем воображении я уже представлял этот поединок. Только за сегодня раз пять. В нем я благородно позволял нанести Шабалову первый удар. Уворачивался, выпрямлялся, наносил четкий и правильный ответный «хук», затем сразу подсечку под колено. Как учил отец. Набрасывался сверху, брал на рычаг плеча и зафиксировав, добивался признания его неправоты и извинений.

С благородным ожиданием первого удара все получилось. А вот дальше пошло не по плану, так как увернуться мне не удалось. Бил он необычайно быстро. Метил в челюсть, попал по скуле и у меня из глаз полетели искры. Я впервые понял, что значит это выражение. Шабалов благородством не страдал, так как на руке у него был прозрачный, почти невидимый кастет.

Я рухнул на плитки, сенсорный рулон снова упал, закатившись за бордюр. «Он, что? Каждый день с собой в школу кастет носит?» — посетила голову несложная мысль. Дальше думать стало сложнее, так как я получил пинок в челюсть, почувствовав, как ломаются зубы и как это больно.

Шабалов опустился рядом со мной, поднял мне голову за волосы, но в глаза нее смотрел. Он вообще не смотрел на меня, а куда-то в сторону.

— Постарайся не рассказывать об этом, скажешь — упал. Зачем мне лишние вопросы? И самое главное, зачем тебе лишние проблемы? А они у тебя только начнутся, если сболтнешь. Я опять буду тебя бить. Это первое.

Не отпуская голову, он посмотрел по сторонам и продолжил:

— Второе. Если ты, чмо лесное, еще раз, хотя бы посмотришь на Веронику, не то, что подойдешь к ней или упаси тебя бог, заговоришь, я буду тебя бить. — Теперь он смотрел в глаза, — ты понял меня? Смотришь на Веронику — я тебя бью. Рассказываешь о том, что я тебя бил, и я тебя снова бью. Поверь, мне ничего за это не будет. Во всяком случае, серьезного. Проверено. Так как? Понял?

Происходившее сильно диссонировало с тем, как я представлял себе окончание нашего разговора, поэтому я решил это исправить.

Я тоже взял его за волосы, раз ему так удобнее разговаривать и дернул вниз, приложив лицом о бордюр. Руку, которой он держал мою голову, перехватил и переворачиваясь на спину, увлек за собой, зажав между ног. Как учил отец.

Шабалов пытался бить меня кастетом, но из того положения в котором оказался, делать это было неудобно. И я, при каждом замахе, тянул руку сильнее.

Он ругался. По-черному. Я такого не слышал даже в Игриме, на грузовой станции, где собирались дальнобойщики перед рывком на Павдинский космодром. Ругался и грозил страшными карами. Рычал, брызгал слюной, требовал отпустить.

Всегда интересно наблюдать за крайне самоуверенным человеком, которого жизнь впервые поставила в тяжелую ситуацию. Зажала, так скажем. Рычаг локтя крайне болезненная вещь и очень способствует пересмотру некоторых жизненных позиций. И из определенной позиции, и под определенным углом. Особенно если этот угол продолжать увеличивать.

Игорек был очень упрямый человек. Он продолжал выть и ругаться долго. Чуть позже он бы, конечно сдался. Долго такого никто не выдержит. Но в своих оскорбления он перешел на мою семью. Да и я был на него зол. И за подлые удары, и за то, что он принадлежал к той породе людей, абсолютно убежденных, что им все позволено и соблюдать нормы поведения, которые я считал элементарными, необязательно. И потом я подумал, что если отпущу его сейчас, то он встанет, отряхнется и наверняка захочет начать все заново.