Читать «Русская нация. Национализм и его враги» онлайн - страница 4

Мне представляется совершенно верным тезис о принципиальной новизне наций Нового времени по отношению к досовременным этносам. Нация в сравнении со средневековым обществом поражает своей социальной, политической и культурной гомогенностью. В нации преодолеваются сословные и прочие групповые разделения, образуется единое для всех ее членов социальное, политическое, правовое, экономическое и культурное поле. Нация едина социально (ни одна социальная группа формально не является привилегированной), политически (она живет в одном суверенном государстве, не предполагающем внутри себя никаких других политических образований), юридически (в этом государстве действует единое и обязательное для всех законодательство), экономически (внутренний национальный рынок, национальное разделение труда, государственная банковская система) и культурно (все сверху донизу должны знать, кто такие Данте, Шекспир или Гете, и относиться к ним с благоговением). Всего этого в средневековом обществе не было, да и в обществе модерна сформировалось не сразу. Национальная идентичность в Новое время становится основополагающей, конституирующей, в отличие от традиционного общества, где этническая принадлежность являлась лишь одной из многих идентичностей (наряду с религиозной, сословной, региональной) и далеко не главной.

В конце Средневековья нация была обозначением элиты (например, Священная Римская империя германской нации под «нацией» подразумевала политическое сообщество немецких князей). За пределами Англии такое словоупотребление практиковалось вплоть до Французской революции (например, у Монтескье). Но в Англии уже в XVI в. это понятие стало применяться по отношению ко всему населению, то есть весь народ как бы признавался элитой. Собственно, «идея нации – символическое возвышение народа до положения элиты» (Л. Гринфельд). Действительно, очень долгое время только символическое. Ибо в той же самой Англии еще в сороковых годах XIX в. менее 15 % взрослого мужского населения могло пользоваться избирательным правом, а Б. Дизраэли с тревогой говорил о «двух нациях» внутри страны – бедных и богатых. Таким образом, можно сказать, что нациогенез есть история превращения «малой нации» – нации господ в «большую нацию» – нацию всего народа. Посмотрим, как эта схема работает на русском материале.

Цена империи

Единый русский (великорусский) этнос формируется, видимо, в конце XV – первой трети XVI в., в период образования Московского государства при Иване III и Василии III. Несмотря на очевидное своеобразие исторического развития Московской Руси, параллели с началом нациогенеза в Западной Европе напрашиваются сами собой. Говорить о нации и национализме применительно к данной эпохе, разумеется, было бы анахронизмом, но протонациональные тенденции очевидны.