Читать «Троицкие сидельцы» онлайн - страница 13

Боярин пришел в себя, взглянул на убитого своего слугу, поправил шлем на голове. Подъехал вплотную к разбойнику, пнул красным сапожком в его губы. Тот дрожал от страха.

— Эй, Урус!

Слуга с факелом в руках торопливо подбежал.

— Привяжи к коню, сам учиню расправу, без Земского приказа.

Расстегнул алый кафтан, пошарил у пояса, высыпал засверкавшие деньги — целую горсть! — в подставленные ладони Степана.

— Жалую на первый случай. Завтра после полудня явитесь ко мне. Спросите князя Григория Долгорукого, дом у церкви Димитрия Солунского на Тверской. Мне бесстрашные люди нужны.

Отвернулся, потянул узду коня.

Сгорбившийся разбойник, привязанный к седлу короткой пеньковой веревкой за шею, спотыкаясь, пошел мелкими шагами, оберегаясь копыт коня.

V

В старинной кремлевской каменной палате с полукруглыми окнами ожидали царя бояре и думные дворяне. У дверей замерли одетые в белое охранники — рынды в горностаевых шапках с серебряными топорами на плечах.

Поближе к рындам, чтобы первого приметил царь, как войдет, — князь Федор Мстиславский.

— Народ, как конь норовистый, — гудел Мстиславский, — уважает крепкую руку и почитает одну лишь плеть. Не лаской смиряют, но суровостью беспощадной. Царь Борис с трона свалился, и род его ненавидят, хотя он знатных людей казнил, в ссылки ссылал, а холопов ласкал, на волю отпускал, хлеб в голодные годы раздавал. И холопы же его больше, чем других, возненавидели. Кнут нужен, а не ласка.

Бояре слушали, прикидывали, куда клонит Мстиславский. Князь Федор поглядел на стоящих рядом — все свои, можно и пояснее сказать. Взять хотя бы князя Петра Засекина, или князя Василия Туренина, или князя Семена Куракина — надежные люди.

— Именно так, — сказал князь Засекин, — тогда тишина наступит.

— А ныне тишины нет, и порядка тоже… — Мстиславский понизил голос. — Холопы заворовались вконец, не хотят служить, мужики пашенные самовольничают, переходят от одного господина к другому, как похотят, а то и бегут на Дон, на Волгу или в Тушино; дворянство загордилось не в меру, купечество цены вздувает. Боярство разоряется, многие наши загородные имения разграбили да пожгли, а отстраивать, когда все успокоится, кто будет, вы, бояре, подумали? Кто будет пахать, сеять и прочие работы выполнять?

— Людишки имеются, есть и холопы, и крестьяне пашенные, плотники, каменщики, печники и другие работные люди.

— Князь Семен, царские указы прошлогодние не дают мне покоя. Не знаю, как ты, а мне пришлось в разное время много холопов принимать на службу и крестьян приписывать к своим вотчинам, не спрашивая, откуда бежал он, почему, кто господин его прежний.

— Это само собой, в зубы поглядишь, здоров ли, а бумагу не спрашиваешь.

— Все мы так-то делали, — продолжал Мстиславский, — а небогатые дворяне плакались: мол, в голод великий 1601–1603 годов всех холопов и крестьян отпустили на время, без вольной, чтобы им кормиться где-нибудь по возможности, а они-де боярами приманены. И у меня таких людишек немало. А Уложение девятого марта прошлого года дозволяет вернуть всех беглых крестьян прежним владельцам.