Читать «Троицкие сидельцы» онлайн - страница 106

Оска прижался спиной к стене и молчал, дрожа и озираясь. Но спасения нигде не было. И тогда он с воплем упал на колени перед братом:

— Не убивай, братушка, пожалей не меня, мать, ведь не вынесет этого!

Данила медленно поднимал саблю, а Оска откидывался на пятки и съеживался, втягивал голову в плечи…

Горстка сапегинцев сдалась наконец в плен, побросав оружие. К ним медленно направлялся Данила Селевин. Возбужденные стрельцы окружили пленных, но не трогали их.

— У-ух вы, перебить бы вас всех стоило! — Ванька сплюнул со злостью под ноги.

Данила молча отодвинул его левой рукой.

— Тю, Данилушка, да на тебе лица нет! Не ранен ли? — Ванька участливо тронул его за плечо. Не обратив на него внимания, Данила, неторопливо волоча ноги, придвигался к пленным и взмахнул вдруг окровавленной саблей.

Пленные шарахнулись в сторону.

— Стой, дурень! — Ванька успел обхватить сзади стрельца, но Данила оттолкнул его. От неожиданного и сильного удара Ванька упал.

Тут подоспели другие. Данила дико ругался, рыдал, размахивал саблей и не давался. Потом стал биться в руках, как при падучей. Стрельцы опасливо косились на Данилу, которого с трудом удерживали трое здоровых мужиков.

— Что с тобой приключилось, Данилушка? — поднявшись, спросил опять Ванька Голый. И — к Гараньке: — Ты не видал, кто его так?

— Не, дядь Вань, он с каким-то иноземцем сражался, сразил его, а потом будто очумел маленько.

Данила обвел всех больными, безумными глазами.

— С иноземцем? — Он покачал головой. — Нет, братцы, то был не иноземец. То был мой кровный брат, Оска.

VIII

Протяжный стон прошелестел в темнице. Голый каменный пол леденил спину казначею Иосифу Девочкину. Но он был не в силах пошевелиться. Рядом лежал без сознания Гриша Брюшин. «Вот и конец», — резанула ясная, холодная мысль. И сразу же подумал о Грише, к которому за последние годы привязался сильнее, чем к другим, и полюбил, словно родного сына. И его не помиловали заплечных дел мастера, истерзали и изломали тело.

В голове его опять стало путаться. Вдруг он увидал жену свою, которую похоронил почти двадцать лет назад, рано умерших детей. Пахучий летний луг заиграл изумрудным покровом, жгучее солнце опаляло спину, и хотелось пить, а дышать стало так трудно; вдалеке погромыхивал гром, обещая дождь и долгожданную прохладу, но гремел он странно, будто железом стучали где-то близко, близко…

— Они здесь!

Иосиф очнулся, силился разглядеть вошедших в темницу, но багровый туман застилал глаза. «Опять пришли мучить. Доколе ж терпеть мне, кончится ль горькая чаша?» Он судорожно загородился левой рукой.

— Довольно, не могу больше! — прохрипел Иосиф.

— Не бойся, отец, мы тебя пришли освободить.

Багровая пелена рассеялась, и старец увидел возле себя участливые лица стрельцов.

— Освободить?! — Он невероятным усилием воли приподнялся и сел.

Степан подхватил его.

— Да, так воеводы повелели.

— Поздно меня освобождать, мертвец я. Гришу спасите, он молод, ничего не успел повидать…

Узников бережно уложили на полотняные носилки, унесли в келью к Иосифу.