Читать «Верь, бойся, проси...» онлайн - страница 181

Поблагодарив Дарьяла за информацию, Герман отключился и задумался. Куда это Фаина стаю свою чёрную с заимки бесовской могла убрать?

Сна как не бывало, спасибо всем! Настроение покачнулось к негативу, ну, а куда качнуться, ежели спать не дают? Да и подумать теперь есть над чем в свете последних известий, ему небезразлично, что там и как. Флоцман, вряд ли, чего путное преподнесёт, а вот Фаина! Фаина — это другое дело, запала Герману она в душу, понравилась очень. Нет, конечно, и медсестричка, которую он обнимал, пока она ссадины да порезы обрабатывала, ему по нраву, звонкая девчонка. И лицом и фигуркой хороша, да и не против его поцелуев вроде была, но слишком разные они. Как не крути, он сиделец бывший, да и старше по годам, зачем ей такой?

С Фаиной же подобные рассуждения были лишними, по характеру, по возрасту, они подходили как нельзя лучше. Пару раз ловил себя на любовании этой особой, на совершенно неуместном ситуативном уровне, чисто мужском. Она, похоже, это замечала. Бывало, иногда и он ловил её заинтересованный взгляд, оценивающий такой.

Но тут другая пропасть, она всецело из тёмного племени, он же ушёл оттуда, демонстративно, при всём этом нечистом сборище, накануне Великой Сечи. Предал, чего уж тут лукавить, пусть по душе поступил, человека спасти помог, но тёмных, как говорили в его окружении, кинул. Фаину в том числе. Он понимал, его отпустили, махнули рукой, мол, иди куда хочешь, мы даже наказывать тебя не будем! Что с тебя, ренегата, слабого взять, живи сам по себе! Также он понимал, причина, по которой к нему такое снисхождение, — его оберег! Бабушка Фаля его любила, оберег ему лично на шею повесила, он до сих пор вспоминает её улыбку, морщинки добрые лучиками, её защиту от всех и вся, отношение к нему тёплое. Он хоть и маленьким тогда был, но маленьких ведь не обманешь, душой чувствуют! А она была (а может и есть) немалой фигурой в стане тёмных. Сейчас он сам по себе. Оберег, конечно, носит (съездил-таки потом на поле это и нашёл его), только помертвел оберег-то, не играет цветами. Обыкновенным камнем стал, видимо, пропала его сила. Теперь Хана живёт своим мирком. Есть у него Чел, маньяк Гималайский, что ещё простому человеку надо?

От тёмных ушёл, но и к светлым пока не примкнул. Видимо, не готов он. Для этого надо душой созреть, выздороветь полностью. Так на распутье и топчется в непоко́е, словно пресловутый витязь перед камнем.

Не заметил, как и день прошёл в думах да воспоминаниях, глубокий зимний вечер подкрался теменью своей морозной. Не включая освещение в комнате, подошёл к окну, раздвинул шторы, и в комнату хлынул лунный поток, создавая на стенах причудливые тени от цветочных горшков. Верный Чел вскочил на подоконник, стал о хозяина тереться, разговор завёл на своём, кошачьем. Понятное дело, передалось ему настроение хозяйское. Чувствует котяра, немного грустное оно, решил подбодрить друга-хозяина, забрать на себя часть хандры, нахлынувшей на того. Герман же, машинально поглаживая своего рыжего кунака-куна, мыслями забрался на уровень, где и не был до этого никогда. Для чего он живёт? Ну да, живёт безбедно, этого не отнять, ни в чём себе не отказывает, правда, и запросы у него вполне приземлённые, без излишеств, но, тем не менее, жаловаться на жизнь — свинство. А вот для чего жизнь-то эта ему дана? Его ровесники давно семейные, детьми обзавелись, выросли профессионально, в делах, в заботах, в чём угодно, но не в скуке! При этом улыбаются, ездят на дачи, спорят, обсуждают, что-то покупают и радуются покупкам, дома тишины не найдёшь, жена, дети, гости, многочисленная родня… и притом при всём считают себя счастливыми! А ему почему сейчас тоскливо, почему мысли лезут мрачные?