Читать «Медикус и пропавшие танцовщицы» онлайн - страница 240

Он не раз видел, как умирают люди, и всё равно никак не мог этого понять. Вот тело — личность с волей и будущим, с чувством юмора и мелкими человеческими слабостями: к примеру, питает пристрастие к сладким блюдам, козьему сыру или чужим жёнам. И вдруг — перемена эта может произойти за секунду, час, несколько дней, а конец всегда один и тот же — то же тело превращается просто в кусок плоти, от которого следует побыстрее избавиться, чтобы не провоняло. И что бы там ни говорили о душах, открытых вратах или распятом сыне плотника-еврея, никто оттуда уже никогда не возвращается. Так как же можно с уверенностью сказать, что там лучше, чем здесь? И что вообще это такое — «тот свет» и существует ли он?..

Он опустился на колени, вытянул руки, взял пригоршню холодной сырой земли и пропустил её между пальцами. Растения любят расти на могилах. Очевидно, это сорняки. Но разве разберёшь в тусклом лунном свете? Да и имени, выжженного на деревянном столбе в изголовье могилы, тоже толком не разобрать. Однако он всмотрелся и прочёл: «София». Написано правильно. С одним «ф».

Рус никогда не видел эту женщину при жизни. Видел лишь изуродованное полуразложившееся тело, из которого давным-давно вылетела душа. Он не имел перед ней никаких обязательств, ну, разве что как врач перед пациенткой. И этот свой долг отдал сполна. И всё же чувствовал себя виноватым.

Люди, похоронившие Софию, не оставили ни единой подсказки, которая могла бы связать мёртвых и живых. Он приподнял чашу с пивом, купленным с лотка, — как, однако, романтичны эти местные! — и держал её над могилой. Прислушался на секунду к звукам праздничной песни, что долетала от костра, затем начал потихоньку наклонять чашу, пока из неё не потекла тонкая струйка. Она легко впитывалась в рыхлую землю. И Рус тихо произнёс:

— Покойся с миром, сестра. Пусть тебе живётся лучше в том мире, чем жилось в этом. Прости всех нас за то, что не уберегли тебя, не отомстили за твою... — Тут он умолк и откашлялся. — И пусть мёртвые окажут такую милость: не будут корить меня за то, что не сказал всей правды. А не сказал я её потому, что у меня есть долг перед живыми.

— Иногда, — послышался тихий девичий голос, — лучше не говорить всей правды.

Рус почувствовал, что весь дрожит. Ночь, когда открываются врата между мёртвыми и живыми... Но было в этом голосе... что-то не то. Этот голос был ему знаком. Очень хорошо знаком. Он медленно опустил чашу на могилу, с облегчением почувствовал под рукой твёрдую землю. Твердил себе, что не потерял рассудка. Просто воспоминания наложились одно на другое. Ошибка вполне объяснима, вызвана непривычной обстановкой, этим освещённым луной кладбищем, обилием выпитого за вечер...

— Покойся с миром, — шёпотом повторил он и поспешил подняться на ноги.

— Вы закончили? — спросила женщина. Одета она была по местной моде, голова окутана шалью.

Он смотрел на неё, щурясь в лунном свете.

— На самом деле тебя здесь нет, — сказал он. — Я слишком много выпил. И теперь собираюсь шагнуть в реальный мир — и забыть обо всём, что случилось. И ещё я собираюсь лечь спать, уже давно пора, и, когда проснусь завтра, тебя здесь больше не будет.