Читать «Гремящий дым» онлайн - страница 6

Они стали жить вместе. Василис с утра до вечера хлопотал в саду, Елена воспитывала мальчика, Георгиос помогал им.

Однажды Василис вернулся домой в неурочное время. Среди полуденной тишины ему послышался в доме чей-то шепот и звук поцелуя. Недоумевая, он распахнул дверь спальни и увидел склонившихся друг к другу Елену и брата. Георгиос держал его жену в объятиях и что-то тихо говорил ей.

Ослепленный гневом и ревностью, кроткий Василис, не раздумывая, схватил топор и, ни о чем не спрашивая, не дав им опомниться, зарубил обоих. Затем удостоверившись, что они мертвы, он схватил на руки малолетнего сына и опрометью выбежал из дому…

С тех пор никто не видел его более в родных местах.

— И это все? — в голосе моем звучало некоторое разочарование, — или есть продолжение?

Василий Петрович покачал головой:

— Продолжения нет. Я мог оборвать рассказ в том месте, где Василис услышал крики «ялос!», этого было бы достаточно, но посчитал, что всякое повествование следует доводить до конца…

— Согласен с вами, но…

— Я привел эту легенду потому, что наши краеведы связывают некоторые обстоятельства с вопросом о происхождении названия Ялта, хотя они и не дают прямых указаний на этот счет. Считают, что гибель греческого судна и спасение девушки послужили поводом для создания впоследствии нового предания, объясняющего возникновение наименования Ялта от греческого слова «ялос» или «яло». Греки, наиболее вероятные основатели этого селения, называли его Ялита, и это название упоминается впервые в XII столетии у знаменитого арабского географа Итн-Эдриси, переиначенное им на арабский манер — Джалита. В русском переводе оно звучало у различных авторов по-разному: Джалита, Галита, Гиалита.

Название Ялита сохранилось во времена господства на побережье Крыма генуэзцев, не исчезло оно и в период татарского владычества и дошло до наших дней в несколько измененном виде — Ялта. Вот все, что мне известно, — закончил Василий Петрович, — а теперь я уступаю место брату.

— Ваш черед, — обратился я к Андрею Петровичу. — Опровергайте, вы, кажется, намерены это делать.

— Увы, — вздохнул тот, — брата я люблю, но истина мне дороже. Предупреждаю, что я не историк, не филолог, не языковед и не географ. Во всех этих науках я жалкий дилетант. И если я с недоверием отношусь ко всяким сказкам, и в данном случае к только что услышанной вами (кстати, я ее слышал не один раз), то лишь потому, что причисляю себя к разряду людей здравомыслящих, признающих только факты. А все эти россказни не больше, чем плод воображения.

— Отрицать легче всего, — заметил Василий Петрович. — Но то, что ты говоришь, просто несолидно. В любом споре нужны доказательства, а ты — «не верю», и все тут.

— Да, Андрей Петрович, — согласился я, — позиция ваша, прямо скажу, слабая. Начисто отрицая общепринятую версию происхождения названия Ялта, вы ничего ей не противопоставляете.

— Почему не противопоставляю? — усмехнулся он. — Извольте. Я тоже проделал кое-какие изыскания. Правда… — Андрей Петрович на секунду замялся, — правда, все это получилось вроде бы случайно… Понимаете, перечитывая «Иудейскую войну» Фейхтвангера, я обратил внимание на строки, в которых упоминается местечко Йалты или Ялты в Палестине, около священного целебного источника того же названия. И мне подумалось: не связано ли происхождение названия нашей Ялты с палестинской? Ведь вблизи нашей Ялты находится водопад У чан-су (по-татарски — летучая вода), влага которого в старину считалась тоже священной, целебной. В легенде же говорится о речке Кремасто-Неро, что в переводе, как сообщил Василий, означает «висячая вода». Наименования по смыслу как будто сходны. Не был ли назван водопад У чан-су по имени целебного источника в Палестине, тем более что, согласно той же легенде — об этом, правда, брат не упомянул, — старик Анагности побывал в Иерусалиме, совершив туда паломничество…