Читать «Крепкая подпись» онлайн - страница 4

Однажды, на большой перемене, он сидел за своей партой — понурый, неподвижный, похожий на заболевшую обезьянку. Пустой класс был залит майским солнцем, из распахнутых окон доносились громкие, веселые голоса. На гимназическом дворе было шумно. Там упражнялись кто во что горазд: прыгали с шестом и через кожаную «кобылу», качались на трапеции, взбирались по лестнице.

За дверью послышались торопливые шаги, и в класс почти вбежал Володя Ульянов — оживленный, быстрый в движениях, уже успевший загореть на весеннем солнце. Взгляд его невольно задержался на одинокой фигурке, согнувшейся за угловой партой. Лицо у фискала болезненно сморщилось, точно его кольнули чем-то острым, и он отвернулся.

И вдруг Володя Ульянов подошел к его парте:

— Тяжело тебе?

Наверно, даже не эти слова, не значение их, а звук голоса поразил маленького, худенького человечка, отвернувшего лицо к стене. Он вздрогнул, дико поглядел на говорившего.

— Зачем ты это делал?

Узенькие плечи затряслись.

— Я… не мог… надзиратель заставил… — прорывалось сквозь жгучие рыдания. — Грозил… у меня плохие отметки… боялся… оставят на второй год… отец сказал — убьет…

— Да, скверно! — нахмурился Володя. — А дальше как?

Фискал поднял залитое слезами лицо.

— Больше этого… не будет… не будет… — исступленно повторял он. — Никогда… не будет… Пусть делают что хотят! Исключают! Убивают!.. Пусть!

— Слушай, обожди! — Володя сел рядом с ним. — Не отчаивайся так! Не все потеряно… Но ты должен открыто, перед всем классом, выйти и рассказать. Все! Начистоту!

— Я… не могу… страшно…

— Возьми себя в руки! Перебори! Не бойся, тебя поймут, поверят!

Он переборол себя. Рассказал все и ушел домой, не отпросившись у надзирателей, учителей.

В классе говорили только о нем. Говорили разное. Было сказано и так:

— Вот еще! Пусть теперь мучается!

— Ненужная жестокость! — упрямо отвечал Володя Ульянов. — Незачем ему мстить! Поймите, он же теперь другой человек! Нет, хватит, надо бойкот снимать! И позабудем «дона». У него есть имя!

Упорствующих было не так уж много, но Володя Ульянов добивался, чтобы все до единого согласились с отменой бойкота.

И он этого добился. У «дона» вновь появилось имя. Теперь, наверное, оно звучало для него музыкой.

После самовольного ухода с уроков он получил единицу за поведение и отсидку в карцере на хлебе и воде. Это случилось с ним впервые.

На другой день он пришел с завязанным глазом и разбитой губой, и все поняли, что произошло у него дома. И еще несколько раз появлялся он с подобными украшениями.

Улыбаться в таких случаях было трудно, получалась какая-то гримаса вместо улыбки, но он улыбался, когда товарищи сочувственно хлопали его по плечу.

Если учителя спрашивали, что это с ним такое, он отвечал:

— Упал! Расшибся!

ХЛЕБНОЕ ДЕЛО

Среди именитых жителей города Самары купцу Красикову отводилось весьма почетное место. Он был в числе тех, кого еще по-гоголевски называли «миллионщиками». Возможно, что имелось тут некоторое преувеличение, но, бесспорно, Красиков ходил в самых крупных городских тузах.