Читать «Тридцатая любовь Марины» онлайн - страница 7

– Дай Бог тебе встретить эту женщину.

– Дай Случай.

– Дай Бог.

– Для тебя – Бог, для меня – Случай.

– Твое дело. Борщ кипит вовсю…

– Аааа… да, да…

Он заворочался, силясь приподняться, но потом передумал:

– Котеночек, разлей ты. У тебя лучше получается.

Марина прошлепала к плите, достала из сушки две глубокие тарелки и стала разливать в них дымящийся борщ.

– И понимаешь, в чем, собственно, весь криминал, – я не могу полюбить, как ни стараюсь. А искренне хочу.

– Значит, не хочешь.

– Хочу, непременно хочу! Ты скажешь, любовь – это жертва прежде всего, а этот старый сноб на жертву неспособен. Способен! Я все готов отдать, все растратить и сжечь, лишь бы полюбить кого-то по-настоящему! Вот почему так завидую тебе. Искренне завидую!

Марина поставила перед ним полную тарелку.

Валентин снял крышку с белой банки, зачерпнул ложкой сметану:

– Но ты-то у нас в воскресенье родилась.

– Да. В воскресенье, – Марина осторожно несла свою тарелку.

– Вот-вот…

Его ложка принялась равномерно перемешивать сметану с борщом.

Марина села, перекрестилась, отломила хлеба и с жадностью набросилась на борщ.

– Сметаны положи, котенок, – тихо проговорил Валентин и надолго склонился над тарелкой.

Борщ съели молча.

Валентин лениво отодвинул пустую тарелку.

Его квадратное лицо сильно порозовело, словно под холеную кожу вошла часть борща:

– А больше и нет ничего… мда…

– По-моему, достаточно, – ответила Марина, вешая на край тарелки стебелек укропа.

– Ну и чудно, – кивнул он, доставая из халата мундштук.

– За этот борщ твоей бабе можно простить незнание минета…

– Бэзусловно…

Вскоре они переместились в просторную гостиную.

Марина забралась с ногами в огромное кожаное кресло, Валентин тяжело опустился на диван.

– Теперь ты вылитая одалиска, – пробормотал он, выпуская сквозь губы короткую струйку дыма. – Матисс рисовал такую. Правда, она была в полосатых шальварах. А верх обнажен. А у тебя наоборот.

Марина кивнула, затягиваясь сигаретой.

Он пристально посмотрел на нее, проводя языком по деснам, отчего уста вспучивались мелькающим холмиком:

– Странно все-таки…

– Что – странно?

– Лесбийская страсть. Поразительно… что-то в этом от безумия бедного Нарцисса. Ведь в принципе ты не чужое тело любишь, а свое в чужом…

– Неправда.

– Почему?

– Ты все равно не поймешь. Женщина никогда не устанет от женщины, как мужчина. Мы утром просыпаемся еще более чувственными, чем вечером. А ваш брат смотрит, как на ненужную подстилку, хотя вечером стонал от страсти…

Валентин помолчал, нервно покусывая мундштук, потом, лениво потянувшись, громко хрустнул пальцами:

– Что ж. Возможно…

Пепел упал в одну из складок его халата.

Марина посмотрела на толстого мальчика в треснутой рамке. Застенчиво улыбаясь, он ответил ей невинным взглядом. Огромный бант под пухлым подбородком расползся красивой кляксой.

В ямочках на щеках сгустился серый довоенный воздух.