Читать «Османец» онлайн - страница 18

О турках было известно, что султан Мурад сосредоточил все усилия на разгроме албанского патриота Георга Кастриота. Таким образом, город пока пребывал в мире.

Византийцев вовсе не волновали события в Албании или дальнейший захват турками юго-восточной Европы. Жизнь в городе текла своим чередом: люди пили и ели, торговали и богатели, ссорились и время от времени восставали против реальных и выдуманных несчастий.

Но чаще всего они играли.

— «Зелёные»! — кричала Кэтрин Хоквуд. — «Зелёные»!

— «Голубые»! — скандировали люди по соседству. — «Голубые»!

Большинство всё же болели за «зелёных». Колесницы всё быстрее мчались по ипподрому: упряжки в четыре коня, наездники, натянувшие поводья, пыль из-под копыт и колёс.

Весь Константинополь оставлял работу в дни бегов, а в праздничные дни, как сегодня, все горожане собирались внутри стен старого Византия. Люди наслаждались зрелищем и духом соперничества, который часто служил началом жестоких раздоров. В такие дни на ипподроме, казалось, бьётся сердце народа.

Задолго до рассвета песок на беговых дорожках разравнивался, чтобы не было помех на пути лошадей. Белые каменные скамьи, окружавшие арену, вымывались и высушивались. Долго на них не усидишь, поэтому мудрые и богатые приносили с собой подушки, которые служили также снарядами при проигрыше любимой команды.

Самыми первыми на ипподроме появлялись продавцы снеди, потом раздатчики значков. Болельщики, прикрепив зелёные и голубые значки, обозначали свою приверженность той или иной партии.

Вскоре после этого флажки и знамёна взметались к верхушкам мачт и были, конечно, видны по другую сторону Босфора; лес колышущегося разноцветья показывал, что весь Константинополь на ипподроме. К этому моменту хозяева и тренеры начинали проверять готовность команд и исправность упряжек. При этом присутствовали наездники — местные знаменитости, о достоинствах и недостатках которых спорили в харчевнях. На них были кожаные кепки и маски; кожаные накладки защищали их колени, локти, плечи, а также гениталии. Когда колесница переворачивалась в шквале разламывающегося дерева и грохочущих копыт, наездник, отделавшийся только синяками, считал себя счастливчиком.

Вскоре появлялись зрители. Заядлые болельщики приходили пораньше, чтобы занять любимые места. Они толкались, пока ещё по-доброму подшучивая друг над другом. Страсти распалят их гнев позже. Толпа ждала, когда император в пурпурном одеянии и в сопровождении свиты, пройдя по специальному проходу, появится в своей ложе, чтобы поприветствовать его. Затем император принимал владельцев и наездников, представленных ему, потом он делал жест, разрешающий начать представление. По ипподрому разносились звуки трубы, объявляющие о начале бегов.

Джон Хоквуд ненавидел ипподром и бывал там очень редко. Но не пойти сегодня он не мог — его отсутствие вызвало бы гнев соседей. В течение двух с половиной лет, проведённых в Константинополе, Хоквуд научился вести себя как подобает гражданину величайшего города мира, несмотря на то что он им никогда не был.