Читать «Девятьсот восемьдесят восьмой» онлайн - страница 156

Вспомнив о Ладе, ученый подумал, что, раз уж у него появились такие способности, то глупо было бы не воспользоваться ими, и попытался, не выходя из астрала, наладить контакт с юной жрицей. Однако, сколько он ни старался, ему так и не удалось настроиться на нужную волну. Марсель чувствовал, что девушка была где-то рядом, но в последний момент, когда ему уже казалось, что он вот-вот достигнет своей цели, связь обрывалась, и ему приходилось начинать поиски заново. В итоге он отказался от своих попыток. Во всяком случае, на время, уточнил историк, недовольно хмурясь — ему не понравилось ощущение бессилия, особенно на фоне новых открывшихся возможностей.

Вернувшись к Ведагору, историк, все еще думавший о Ладе, едва не просмотрел нечто важное. В его руках оказалось воспоминание волхва, которое тот, судя по всему, старался скрыть. Во всяком случае, оно отличалось от остальных. Марсель понимал, что его мозг самостоятельно придает мыслям жреца ту форму, которая была для него привычнее, поэтому теперь он вертел в руках кубик Рубика, поля которого были испещрены непонятными знаками.

— Руны? — удивился вслух мужчина, рассматривая древнюю символику. — Ах, ты, старый хитрец… Но ничего, сейчас разберемся.

Марсель любил головоломки — еще в бытность свою студентом он подсел на всевозможные ребусы, кроссворды и прочие упражнения для мозга. В дальнейшем доцент исторических наук только развил свои навыки и теперь мог бы составить неплохую конкуренцию выдающимся умникам современности. Поэтому ему потребовалось всего несколько минут для того чтобы определить правильную последовательность и собрать кубик. В тот же момент предмет развалился на составные части, и ученый зажмурился от боли, которую причинило ему увиденное.

— Как же так? — сжимая голову, пробормотал он, обращаясь к пространству. — Почему?

Несмотря на то, что все, наконец, встало на свои места, Марсель успел трижды пожалеть о своей любознательности — если бы ему представился выбор, он, скорее всего, предпочел бы и впредь пребывать в неведении. Груз знаний оказался слишком тяжким, и историк, стремительно вынырнув из мира своего подсознания, медленно поднялся на ноги. Сделав несколько глубоких вдохов, он постарался унять колотящееся сердце, но уже спустя секунду согнулся пополам: его буквально вывернуло наизнанку, хотя он уже забыл о том, когда в последний раз принимал пищу. Когда приступ закончился, он на четвереньках отполз в сторону и упал на спину. Ведагор не был ни белым, ни черным в общем понимании этих слов — нет, у него была своя миссия, которой он до недавнего времени следовал, невзирая ни на что. В мире должно было быть равновесие, поэтому на каждого спасенного приходилась одна загубленная жизнь. Правда, в подобном подходе были свои нюансы. Волхвы старались спасать добрых людей и уничтожать злых, то есть делали то, о чем большинство обычных людей только мечтают. Но одно дело фантазировать о вселенской справедливости, и совсем другое — решать, кто имеет право на жизнь, а кто нет. Жрецы присвоили себе это право, и Марсель ничем не мог оправдать такую преступную веру в собственную непогрешимость. Ему было слишком хорошо известно о том, что происходит, когда одна группа лиц объявляет себя выше остальных и принимается решать вопросы мироздания.