Читать «Достояние павших» онлайн - страница 333

Он прошел до конца как будто затаившиеся четыре предела, миновал черных егерей, поклонившись им, подошел к Тиду и ловко запрыгнул на лошадь, словно всю жизнь ездил верхом, но только что прозвучавшая мысль не покидала его – «Разве я могу что-то изменить, если я сделан из этого?»

– Ловко, – похвалил мальчишку Тид. – Но запрыгнуть, это мелочь. Главное – как ехать будешь. Надо ведь так, чтобы потом в раскоряку не ползать по Белой Тени. Ты мне в помощь нужен, а не для украшения. Вставляй-ка ноги в стремена. Вставил? Попробуй приподняться. Получилось? Не так. Попробуй приподняться, стоя в стременах. Вот. Коленями, коленями лошадь ощущать надо! Примерно так, да. Поводья-то держи, не забывай про них. Если что, лошадь твою зовут Птичкой. Поглаживай ее время от времени, да называй по имени. Ей нравится. И запомни, ты не на лавке сидишь, а на живом существе. И если намнешь себе задницу, значит, и ей несладко придется. Прислушивайся к ней. Поедем рысью, значит, лови ее шаг, приподнимайся, когда надо, совпадай с ней. А еще лучше – держись чуть сзади и смотри на меня. Я хоть и уже не тот здоровяк, каким был когда-то, но уж в седле сидеть умею. Внимай, пригодится. Главное, чтобы ноги потом не болели.

«Что ты знаешь о боли»? – подумал Тис, глядя, как ловко старик держится в седле, и понемногу начал приноравливаться и к ходу лошади, и к тряске, которая на первых порах явно намеревалась выбить из него если не нутро, то уж все мысли без исключения. Солнце припекало плечи, и если боль не становилась от этого меньше, как будто уменьшалась память от прошлой боли, словно она была связана с крепостью, и не могла докричаться до беглеца.

До беглеца, – подумал Тис и представил себе, что он снова бросит все и куда-то уйдет, скрываясь под чужими образами и заметая следы, пока и в самом дел не доберется до знаменитого Эдхарского моста и не перейдет по нему с берега на берег, покинув негостеприимную и болезненную для него Ардану ради огромного острова Оайлин, который, судя по карте, что висит в классе Гантанаса, никак не меньше Арданы, пусть даже народу на нем проживает всего ничего, потому как большая его часть, к счастью – северная, заполнена холодными и непригодными для жизни горами. Там он наймется юнгой на какой-нибудь корабль, или даже просто пойдет по берегу на юг, питаясь ракушками, пока не доберется до одной из семи священных крепостей с прекрасным названием Плоды, которая хоть тоже стоит в руинах, но все же вроде бы сохранила пару башен в целости. И, может быть, за две тысячи лиг путешествия по чужому берегу отцепится где-нибудь от Тиса эта надоедливая боль, которая надоела ему уже до тошноты, потому что сглатывать ее нет уже никакой возможности. Или же эта его жажда не дает ему глотать?

«Не отцепится», – вдруг снова пришло ему в голову. Как она может отцепиться, если она его часть? Она же всегда была. Просто вливалась в него издалека, по капле, по дождинке, по голосу матери или отца, по скрипу тележного колеса, по треньканью снокской чанзы, по пению утренней птицы до тех пор, пока поганый нож не пронзил его плоть, и не оживил в нем все, что уже накопилось, и то, что продолжает копиться каждую секунду. Как отец говорил? Если каждый день поднимать тысячу раз пустой мешок, и по утрам добавлять в него по песчинке, то рано или поздно ты сможешь поднять целый бархан. Другой вопрос, что жизни твоей не хватит на целый бархан.