Читать «В Зарницах» онлайн - страница 16

— И выполняют шофёры это решение? — спросил Владимир Фёдорович.

— А как же? — удивился Коля. — Комсомольское слово дали.

ЧАРОДЕЙ

Уже за полночь, а Пётр Тимофеевич, по прозвищу Чародей, с внуком Васей заняты узорной отделкой наличников для колхозных яслей.

— Тоньше, тоньше резьбу веди, — замечает дед, — чтобы видно было, в чьих руках наличники были.

— Вроде марки, — говорю я. — «Пётр с внуком».

— А как же иначе? Человек делом славится. Иной раз глянешь на какую-либо вещь — и диву даёшься, не тому, как она сделана, а тому, как её испортить так можно было. Ни рук к ней не приложено, ни головы, ну, а о сердце и речи нет. Да что вещь! Выйдешь в поле — и то раздумье берёт. От одной пашни глаз не оторвёшь, на другую и не глядел бы. А ведь та и другая трактором пахана. Машины будто и одинаковы, да в разных руках, вот оно как. По работе человека видать лучше, чем по паспорту, — заключил старик.

— Всю жизнь только резьбой и занимаетесь? — спросил я.

— Почему только резьбой? У меня ни шило, ни рубанок, ни топор из рук не выскочит, а надо — и лошадь подкую. Что в доме, что в поле, что в лесу — любая работа не заказана. В колхозе с одним ремеслом жить нельзя. Погода ли изменилась, сезон ли другой — и работа другая. Так ли я говорю?

— Так, — соглашаюсь я.

— Ну то-то. Правда, машины не знаю, и не потому, что не по годам мне в ту пору было заняться машиной, когда она появилась у нас, а просто смелости не хватило, что ли. «Куда, думаю, мне да к машине лезть! Не моего это ума дело». А обернулось-то видишь как, всё по-иному. На каждой машине — карел. Сын-то мой, Борис, — механик РТС. А этот, — он показал на Васю, — трактор не хуже отца знает.

— Значит, трактористом будет внук?

— Кто его знает, кем будет… — уклончиво ответил дед. — Только сын должен хоть один шаг да вперёд отца сделать, иначе весь мир будет на одном месте топтаться.

— Зачем же тогда его резьбе обучать?

Прищурил карие глаза старый карел, расправил не по годам богатырские плечи и будто отрубил:

— Дело делу дорогу не пересекает.

— А к чему по ночам сидите? Дня, что ли, мало для работы? — донимаю я старика.

— Время делу, потехе час. Поговорка такая есть.

— Знаю.

— Знаешь, тогда чего спрашивать? У каждого человека своя потеха. У меня тоже своя. У тебя ружьё, а у меня и ружьё и удочки. Завтра на рыбу собираюсь, а по задворкам не привык ходить. Люблю ходить серединой улицы да прямо людям в глаза глядеть.

Пётр Тимофеевич взял наличник, над которым потел Вася, осмотрел придирчиво и отнёс в угол.

— Вот и ладно, — засмеялся дед, — теперь нам с Васькой всё нипочём. Завтра с утра до ночи хоть в лес, хоть на реку.

«Умён ты», — подумал я. А он, будто прочитав мои мысли, подтвердил:

— А ты как думал? Жизнь прожить — не поле перейти.

ВАСЬКА-СЛЕДОПЫТ

«Эх, Васька, Васька, ну и дуралеи же ты, Васька, — свет не видывал такого, а ещё проводником вызвался быть!» Вот так я, смеясь, думаю, глядя на нашего проводника, четырнадцатилетнего Васю, внука Петра Тимофеевича. Когда уходили утром на охоту, старик что-то шепнул Ваське на ухо, а что шепнул, мы не знаем. Мало ли секретов у деда с внуком.