Читать «Герой империи. Битва за время» онлайн - страница 66

Но чувство досады мимолетным; вскоре его сменила тревога. Ведь факторы, приведшие генерала Павлова к предательству, продолжают действовать, и неизвестно, кто станет их жертвой в следующий раз. Морально неустойчивых генералов в РККА еще много, так что в любой момент при наступлении критической ситуации следующий персонаж такого рода выбирая между предательством и ответственностью за ошибки, может выбрать предательство. Имперцы, пришедшие на помощь Советскому Союзу, тоже не всесильны. Они смогли только снять остроту кризиса первых военных дней и указать на самые очевидные ошибки, а все остальное советское руководство должно сделать само. И в первую очередь – очистить себя от скверны…

Вождь вспомнил, как вчера к нему на прием явился Лев Мехлис, обеспокоенный, как он сказал, катастрофическим положением на Западом фронте. Из завязки разговора стало ясно, что Мехлиса перед этим визитом талантливо «накрутили», превратив в слепое и не рассуждающее орудие возмездия, на самом деле призванное замести следы провалившегося заговора, ибо заговорщики сами испугались того, что они натворили. Из «Синей Книги» вождь знал, что точно так же было и в прошлой версии истории, тогда Мехлис уехал на Западный фронт с драконовскими полномочиями, после чего истина относительно причины того поражения оказалась надежно захоронена в могилах исполнителей. Но тут имперцы успели раньше, вскрыв беднягу Павлова как банку с сардинами, а Мехлис произносил перед вождем свою пылкую речь так, будто это был прошлый вариант истории. У Сталина даже рука потянулась за листком бумаги и знаменитым двухцветным карандашом, чтобы выписать мандат с полномочиями «копать» от забора и до обеда… Стряхнув оцепенение, вождь скептически посмотрел на Мехлиса и с прорезавшимся вдруг акцентом резко спросил:

– Лев, ты дурак? Не Павлов с Коробковым, не Кузнецов, и не тот человек, который тебя ко мне подослал, а именно ты?

В ответ Мехлис, перед которым обычные партийный и прочие начальники трепетали как перед вершителем их судеб, только ошарашено посмотрел на Сталина и ничего не сказал.

– Понимаешь, Лев, – немного смягчившись, после взгляда на экран профориентационного комплекта, сказал вождь, – мы ведь уже все знаем, в том числе и то, почему Павлов открыл врагу фронт и кто при этом стоял за его спиной. Мы знаем и то, что эти люди не ведали что творят и не понимали, с чем играли, а, следовательно, оказались дураками, что ничуть их не извиняет. Я догадывался даже о том, что ты или еще кто-то придете ко мне требовать скорейшего и самого сурового наказания для непосредственных виновников катастрофического успеха германской армии. Я склонялся к тому, что наверняка это окажешься ты, Лев – самый суровый, самый неподкупный, самый справедливый из моих соратников. Имей в виду – тот, кто тебя послал, рассчитывал, что ты примчишься на Западный фронт, пылая жаждой мести, и в кратчайшие сроки свершишь свой суровый приговор, поставив всех виновных в разгроме фронта к стенке. За тобой, мол, не заржавеет. Так вот – тот, кто тебя сюда послал, подразумевал только то, что надо как можно скорее замести мусор под ковер и прикрыться трупами непосредственных исполнителей. А ответственным за все будет не он, а как раз ты. Это ты выскочишь с шашкой поперек наших органов, которые уже работают над этим делом, и примешься рубить направо и налево; ты, а не он. Его-то имя в связи с этим тухлым делом и вовсе не будет упомянуто ни с какой стороны. И если бы не некоторые обстоятельства, о нем никто бы и не вспомнил. После всего этого еще раз спрашиваю тебя, Лев – ты дурак?