Читать «Комбат по прозвищу «Снежный Лис»» онлайн - страница 107

— Лучше живьём сгореть? Ещё один такой удар, и нам кранты.

Будник матерился и давил сапогами на плечи сержанта.

— Струсил? А ну, вперёд.

Остальной экипаж молчал. Башнёр ещё не пришёл в себя, стрелок-радист скорчился в своём закутке. Механик матерился в ответ, но команду выполнил. Лейтенант выстрелил с короткой остановки.

Трёхдюймовая, светящаяся от жара болванка врезалась в тополь в трёх метрах от самоходки. Промёрзшее насквозь дерево взорвалось от удара раскалённого снаряда, летящего со скоростью семьсот метров в секунду. Обломок твёрдой, как камень, древесины ударил в борт открытой с кормы рубки. Смял тонкую броню и отбросил ефрейтора-заряжающего со сломанными рёбрами.

«Мардер» спешно уходил от очередного русского снаряда — лёгкая самоходка имела возможность быстро лавировать. Среди отстрелянных гильз ворочался смертельно раненый ефрейтор, изо рта текла кровь.

Фельдфебель поймал тоскливый взгляд обречённого камрада и приказал увеличить скорость. Он не был трусом, но понимал, что упустил свой шанс подбить русский танк первыми выстрелами, а затянувшийся поединок его машина наверняка проиграет.

Для шеститонной самоходки мог стать смертельным даже близкий разрыв осколочно-фугасного снаряда. Заряжающий лежал со сломанными рёбрами, а наводчик, продолжая цепляться за рукоятки наводки, смотрел на разорванную броню и напряжённо ожидал очередного выстрела «тридцатьчетвёрки».

В горячке экипаж Т-34 едва успел заметить расчёт станкового пулемёта. Будник выпустил снаряд по самоходке и хлестнул длинной очередью по брустверу окопа, где стоял скорострельный МГ-42. Унтер-офицер был убит, а двое солдат из расчёта бросились на дно окопа. Это их не спасло. Механик-водитель вёл машину прямо на окоп. Крутнулся на месте, сминая бруствер и обваливая стенки.

Когда, стреляя сизыми выхлопами дыма, «тридцатьчетвёрка» двинулась дальше, из месива глинистой земли и снега тщетно попытался выползти пулемётчик. Единственный оставшийся в живых.

Но сломанные ноги отдавались во всём теле мучительной болью.

— Хильфе… помогите, — звал он на помощь слабеющим голосом.

Он неплохо поработал на Дону своим скорострельным МГ-42, когда отбивал бессмысленные контратаки русских солдат, подпускал их поближе и выкашивал длинными очередями. Многие были убиты наповал, другие лежали с перебитыми, вывернутыми ногами, тоже звали на помощь, но сухая земля быстро впитывала их кровь.

Это было время побед, обильной жратвы. Офицеры смотрели сквозь пальцы, когда они тащили в кусты русских девок, и некоторые были моложе его дочерей-школьниц. Господи, неужели это конец?

На ветку тополя уселась ворона и внимательно наблюдала за ним. Она знала, что человек скоро умрёт, и тогда будет еда. Пулемётчик с ненавистью смотрел на птицу, затем кое-как достал из кобуры пистолет. Ворона перелетела на другое дерево, а немец вспомнил про увесистую сумку с трофеями, хранившуюся в каптёрке. Рулон хорошей кожи, женский воротник из чернобурки, серебряные ложки, расшитая меховая безрукавка.

Возможно, его успеют спасти. Ведь позиции роты не так и далеко. Но чужая холодная земля неумолимо забирала остатки жизни. Ноги уже не болели, а две или три вороны нетерпеливо расхаживали по снегу в нескольких шагах от него. Отпугнуть их сил не хватало.